Тайна, которая в Вас самих

...

- Нет, сюда не суйтесь. Здесь хорошо укреплено, Зотов здесь был. Но "языка" они добыть не смогли, еле ноги унесли. Смогли начертить карту этой зоны укрепрайона. Коридор ими прорублен.

- Отчего самого бы и не послать?

- Он очень горяч, а тут надо взять по-тихому. У тебя по "языкам" опыта больше. Какую в последний раз "птичку" доставил, ко второму ордену представлен. Скоро будем обмывать. Возьмете Фоменко и Свиридова, они воробьи стреляные. Толь­ко чтобы тихо. Шума не поднимать, ну Вы сами знаете, не мне Вас учить, Петр Игнатьевич. Командующему нужны свежие све­дения. К утру вас ждем. Переходить линию фронта будете южнее этой высотки. Вас проводит Калмыков.

Звучит: "Направление на Померанию через Польшу. До границы еще далеко. Подготовка к танковому прорыву".

- Есть, товарищ полковник.

- Все поняли?

- Да, товарищ полковник.

Разговор в просторном блиндаже, стены и накат из свежеструганных досок. Крупномасштабная карта, красные стрелки уда­ров нашего 3-го Белорусского фронта и мелкомасштабная, включающая соседние фронты до Балтики. Ниже нас 2-й Белорусский. В сторонке на чем-то низком сидит радист. Разговор стоя, разглаживаю спереди гимнастерку, подтягивая ее за по­яс. На гимнастерке - орден Боевого Красного Знамени и две медали, одна из них "За отвагу".

- Рядового не брать.

- Понятно.

- Ну иди поспи, ночка предстоит трудная. Хорошо, пока сухо, а то, как дожди пойдут, все развезет. Как навозные жуки будем в грязи возиться, а Вам-то все на брюхе ползать. Чай, не стер еще к ябене-фене?

Козыряю, поворачиваюсь через левое плечо, молодцевато иду к выходу.

Иду по траншее. Вижу ответвление, там наша пушка, перед ней сделан спуск-скат, по которому ее можно быстро вытянуть, ствол на уровне земли. Около нее отдыхает расчет. Один из бойцов лежит на земле, пилоткой прикрыл лицо, спит сладко. Очень мирная картинка, ну уж очень мирная.

Большой амбар, остатки сена, койки двухъярусные сколочены из стволов деревьев. Помещение большое, мои в уголке примостились.

- Ну чего там, командир, чего нам новенького скажешь?

- Ну чего, этой ночью идем, а сейчас велено спать.

- Чего я и делаю, - отвечает второй.

- Ну ты известный дрыхало. Ты, Фоменко, здоров спать. Завидую я тебе, а я если и лягу, то заснуть не смогу. Не могу днем спать. Письмо написать что ли? Почтальон был?

- Тебе ничего не было. Я бы взял, заставил бы поплясать.

- У нас как, хлебушка нет?

- Да только ж обедали.

- Ну там большой кусок оставался.

- Да Васька все сшамал. Вон открой банку тушенки.