Ты говоришь, что Будда не говорил о боге, потому что его нельзя доказать. Да, он не говорил о боге, потому что его нельзя доказать, и он не говорил о боге, потому что бога, который, как вы думаете, существует, не существует. Ваш бог — это то же, прежнее заблуждение сущности. Вы думаете, что у вас есть сущность, и поэтому у всей вселенной должна быть сущность. Поскольку сущность есть у вас, вся вселенная должна обладать высшей сущностью. Эта высшая сущность — бог. Будда говорит, что у вас нет никакой сущности. Вселенная есть, но в ней нет никакой высшей сущности... миллионы процессов, но никакой высшей сущности. В ней нет никакого центра; все — периферия. Очень трудно это уловить — если не медитировать. Именно поэтому Будда никогда не вдается в метафизические дискуссии; он говорит: «Медитируй». Потому что в медитации эти вещи становятся такими ясными. Когда мышление останавливается, внезапно ты видишь, что мыслящий исчез. Он был тенью. И когда мыслящий исчезает, как ты можешь сказать, как ты можешь почувствовать: «Я есть»? Не остается никакого «я», ты — чистое пространство. Именно это Будда называет анаттой, чистым пространством без всякой сущности. Это колоссальный опыт ...и тут же, не переводя дыхания, он говорит о других жизнях и реинкарнации. Он говорит, и буддисты всегда испытывали из-за этого трудности. Будда так научен, что не может исказить факт. Если бы он не был таким научным человеком, если бы он был просто метафизиком, он либо принял бы сущность, чтобы придать своей философии последовательный вид, либо отбросил бы идею реинкарнации, потому что обе эти вещи вместе выглядят противоречивыми. Но он такой добросовестный ученый, что не может навязывать реальности ничего от своего ума. Он просто констатирует факт. Если это противоречиво, он говорит: «Может быть, это противоречиво, но это так». Именно это происходит в современной науке. Только пятьдесят лет назад, когда ученые вошли в глубочайшее ядро материи, они были озадачены, потому что электроны вели себя очень нелогичным образом. Нельзя заставить электроны быть логичными, нельзя отправить их в университет изучать Аристотеля, и нельзя им сказать: «Перестаньте безобразничать! Это нелогично, это неправильно!» Вы не можете этого сказать. Если они ведут себя нелогично, они ведут себя нелогично - вы должны это понять, вот и все; сделать ничего нельзя. И эта нелогичность была действительно огромной, это было не обычное дело. Иногда электрон вел себя как волна, а иногда — как квант, частица. Обе эти вещи одновременно невозможны, это не по-эвклидовски и не по-аристотелевски — можно подумать, что эти электроны не верят в Эвклида и Аристотеля! Что они делают? Они что, никогда не слышали об Эвклиде? — 51 —
|