Мгновения вечности

Главу самой большой богатой семьи звали Джугалом Кишоре Бирлой. Он каж­дый месяц выдавал жалованье Джайпракашу Нараяну, который возглавлял социа­листическую партию Индии. Он увидел, что у меня собираются пятьдесят тысяч человек и очень заинтересовался мной.

Приезжая в Дели, я останавливался у члена парламента доктора Говиндадаса. Он и Джугал Кишоре Бирла были из одной касты марвари. Это индийские евреи. Он нашел посредника нашей встречи. Он попросил Говиндадаса устроить нам встречу.

Говиндадас передал мне его просьбу, когда я остановился у него в Дели на не­сколько дней. «Этот человек очень поможет твоей работе», — сказал он.

«А каким образом Джугал Кишоре Бирла поможет моей работе? — поинтересо­вался я. — Цель моей работы заключается в том, чтобы в Индии не было чудовищно богатых семейств вроде Бирла, Тата, Саху. Как он поможет мне?» «Но если ты встретишься с ним, то все равно ничего не потеряешь», — рассудил он. Я согласился.

На первой же минуте нашей встрече он сделал мне такое предложение: «Я выпи­шу вам чек на такую же сумму, какую я выдавал Махатме Ганди», — сказал он. Он поддерживал движение за независимость страны. Джугал Кишоре Бирла был даль­новидным человеком и понимал, что со временем некоторые люди станут прези­дентами, премьер-министрами, поэтому он вкладывал в них свой капитал. А после обретения Индией независимости он собирал проценты. Он купил души всех, кто получал у него жалованье.

«Джайпракаш Нараян у меня на содержании», — заявил он.

«Если вы дадите мне чек без всяких условий, тогда я буду благодарен вам, — от­ветил я. — Но я не стану продавать себя».

«Без условий никак не обойтись, — вздохнул он. — Иначе с какой стати я буду да­вать вам чек? Я бизнесмен».

«Может быть, вы и в самом деле бизнесмен, но только не я», — ответил я.

«Но у меня очень простые условия, — успокаивал он меня. — Во-первых, вам нуж­но проповедовать во всем мире индуизм, а во-вторых, организуйте в Индии широ­кое движение против убийства коров».

Я встал и сказал: «Бросьте свой чек собакам! Я ухожу».

Говиндадас сильно смутился, потому что он, как и все прочие политики, благого­вели перед силой и богатством Джугала Кишоре Бирлы.

«Ты попросил меня прийти, но оскорбил меня! — воскликнул я. — Нет ничего бо­лее оскорбительного, чем взятка, попытка купить человека. Меня невозможно ку­пить, ни у кого это не получится. Я буду всю жизнь выступать против индуизма! Я укрепил свою решимость громить индуизм. Я буду бороться со всеми, кто пытает­ся остановить убийство коров».