Мгновения вечности

Честолюбие так сильно гложет людей, что этот старик попытался покончить с жизнью самоубийством, потому что рухнули его надежды, связанные со страшим сыном. Я сказал ему: «У вас есть еще один сын. Помогите ему. У вас остались са­мые прекрасные связи в стране, на всех уровнях власти. Вам будет просто продви­нуть второго сына по службе».

В тот же миг я увидел, что его глаза снова засияли, как будто в нем засияло пламя жизни. «И то верно, — обрадовался он. — И как это я забыл о втором сыне? Я хотел просто умереть, потому что не видел смысл жизни. Мой сын умер, и значит я про­играл».

Он умудрился затолкать на эту же должность младшего сына, тот стал заместите­лем министра. Но ни у одного из сыновей Говиндадаса не было способностей поли­тика. Они были его детьми и ни в чем не уступали ему по части тупости. Возмож­но, что они и превосходили его в этом качестве.

Вы удивитесь, но умер и второй сын Говиндадаса. В то время Говиндадасу было уже семьдесят пять или семьдесят восемь лет, и для него весть о смерти второго сына стало сильнейшим потрясением. Его жена позвонила мне и сказала: «Приез­жайте. В прошлый раз вы отговорили его от самоубийства. Остановите его, иначе он наложит на себя руки».

«Не беспокойтесь, — ответил я. — Люди, грозящие самоубийством, никогда не ре­шаются на этот шаг. Они просто чешут языками. Но я все равно приеду».

Когда я вошел в дом, он не обернулся ко мне. «Если хотите убить себя, так и сде­лайте, — сказал я. — Зачем вы мучаете родных угрозами?»

Он ответил: «Мэр города, главный министр и прочие политики приезжали уте­шать меня. Индира Ганди прислала мне телеграмму». Перед Говиндадасом возвы­шалась внушительная стопка телеграмм от всех министров и губернаторов (в Ин­дии тридцать штатов и столько же главных министров), и он показывал эти теле­граммы всем, кто приходил к нему. «Похоже, вас не волнует смерть сына, — заме­тил я. — Вас больше занимают телеграммы».

Какой-то чиновник не прислал ему телеграмму, и он страшно обиделся. Тот чи­новник давно был его коллегой, но после того случая они стали в политике врага­ми. Он вступил в другую партию и стал главным министром. А Говиндадас остал­ся, он постоянно говорил людям: «Только Дварка Прасад Мишра не прислал мне телеграмму с соболезнованиями. А ведь я сделал за него карьеру». Он был прав в том смысле, что Дварка Прасад жил в доме Говиндадаса и получал от него финан­совую поддержку. Но он не делал за него карьеру. Тот и сам мог достичь любой должности. Он был очень честолюбивым, хитрым и подлым человеком. Он ис­пользовал связи Говиндадаса.