Книги, которые я любил

Я вспомнил Тертуллиана, книги которого – простите меня – я не включил. Я мог включить их все или хотя бы вспомнить о нём. Известное изречение Тертуллиана: credo qui absurdum – верую, ибо асурдно. Я не знаю другого изречения на любом из языков мира, которое было бы более содержательным, чем это. А Тертуллиан – христианский святой! Но когда я вижу красоту, я готов принять и оценить её – даже в христианском святом.

Сredo qui absurdum – это стоит выложить из бриллинатов, даже не из золота. Золото слишком дёшево. Это говорит: я верю, потому что это абсурд – именно поэтому это имеет ценность. Тертуллиан мог бы написать книгу «Духовные высказывания», а не Калил Джэбран.

Калилу Джебрану нужна медитация. Это самое время для него, чтобы медитировать, а для меня время уже уходить. Но я не могу уйти – по той причине, что я ещё не дошёл до пятдесяти. Дэвагит, скажи мне какой номер?

?Собственно, мы уже дошли до пятидесяти. Был номер десятый, Ошо?.

Тогда я сделаю пятдесят одно, потому что я не могу оставить эту книгу вне списка. Это невозможно, с номером или без. И вы делайте то же самое: просто забудте о номере и направляйтесь к следущему, который я говорю.

Одинадцать, Самюэль Беккет «В ожидании Годдо». Никому не известно, что это за Годдо, точно как никто не знает, что такое Бог[15]. Фактически, Беккет сделал великое дело, введя слово ?Годдо? для обозначения Бога. Каждый ожидает ни-что, потому что Бога не существует. Всякий ждёт, ждёт, ждёт... а ждать нечего. Вот почему, хотя номера и кончились, я захотел включить эту книгу, «В ожидании Годдо».

А теперь подождите ещё две минуты... Спасибо.

Глава 12

Ладно, продолжим. Вам трудно понять моё затруднение. Сколько я себя помню, я всегда только читал и не делал больше ничего – изо дня в день, почти полвека. Естественно, выбрать теперь книгу – почти невыполнимая задача. Но я кое-как исполняю её на протяжении этих встреч, так что всё на вашей ответственности.

Первый, Мартин Бубер. Я не могу простить себе, что Мартин Бубер не включён в основной список – поэтому, как покаяние, я включаю сейчас в постскриптум две его работы: первая «Хасидские истории». То, что Т.Д. Судзуки сделал для дзэна, то же Мартин Бубер сделал для хасидизма. Оба чрезвычайно услужили истинным искателям. Но Судзуки стал просветлённым; жаль признавать, но Бубер – нет.

Бубер был великим писателем, философом, мыслителем – но все эти вещи только игрушки, ничего серьёзного. Разумеется, я выражаю своё уважение, включая его, так как без него мир даже не знал бы слова ?Хассид.?.