|
Два скелета встают и с грохотом и скрипом обмениваются рукопожатием. — Мы свободны! — скрежещет Химлиш. — Пошли! Ребята пускаются бежать, грохоча, по улицам Кельна. Внезапно Гектор Герпес застывает как вкопанный. Он разворачивается кругом и громыхает назад к своей могиле. Когда он добирается туда, он взваливает огромную могильную плиту и тащит ее назад, туда, где его ждет Химлиш. — Какого черта ты тащишь эту штуку? — вопит Химлиш. - Я вспомнил! — отзывается Гектор. — В Германии не разрешается путешествовать без документов! 482 Молодой отец Февер заканчивает свое обучение у кровоточащего креста иезуитского монастыря и едет в Нью-Йорк как священник Безукоризненной Концепции и Церкви Чудесного Воскресения. Февер вскоре обнаруживает, что один из членов конгрегации, Люси Аегс — проститутка, и решает попытаться наставить ее на верный путь. Февер приглашает Люси за церковь для доверительной беседы. Но когда молодой священник приходит, он находит Люси, сидящую нагишом на старом надгробии с широко разведенными в стороны ногами. — Ах, Боже мой! — стонет Февер, покрываясь испариной. — Я молился о вас прошлой ночью!.. — Идиот! В этом нет нужды, — огрызается Люси. — У меня есть телефон. Но не беспокойся! Можешь получить меня сейчас — всего пятьдесят долларов! — Нет! Нет! — восклицает Февер, ослабляя свой воротничок. — Ты, неверно поняла меня. Я ожидал найти тебя стоящей на коленях, фактически, я думаю, нам обоим следует опуститься на колени сейчас же. Ты согласна? — Как пожелаешь! — улыбается Люси. — Но за этот собачий стиль — сто долларов! 483 Пытаясь продемонстрировать миру, что не все католические кардиналы гомосексуалисты, Папа Польский закатил грандиозный бал в Ватикане. Всем священникам были даны уроки танцев; было приглашено множество очаровательных женщин. В этот великолепный вечер Ватиканская капелла, которая была приготовлена по случаю, наполнилась танцующими парами. Случилось так, что Глория Великолепная закружилась в танце в объятиях кардинала Катзасса. Глория Великолепная была одета в плотно облегающее декольтированное платье, которое в совершенстве подчеркивало ее фигуру, хотя многие кардиналы нашли такую одежду слишком откровенной. — Вы знаете, — сказал кардинал Катзасс, — что я всегда был вашим большим поклонником и всегда хотел быть столь же остроумным, как и вы! — Благодарю вас, — отвечает Глория. — О да, — говорит Катзасс, — и к тому же вы очень красивы! — 135 —
|