|
Как следует из приведенного нами описания четырехступенчатого цикла арт-терапевтической сессии, третья стадия данного цикла характеризуется наиболее интенсивными драматическими переживаниями членов группы, совпадающими с кульминационным моментом процесса. Представители драматерапевтического подхода часто связывают достижение психотерапевтических изменений с получением членами группы катарсической разрядки при достижении пика драматических переживаний. На этом, в частности, основана концепция исцеляющего театра Сью Дженнингс (Jennings, 1992a, b, 1994, 1997,1998). Наблюдаемый нами при использовании некоторых интерактивных арт-терапевтических техник ритуальный характер действий членов группы, часто осуществляемых в контексте определенной мифопоэтической картины мира, напоминает ритуальные формы поведения участников драматерапевтического процесса. Подобные ритуальные действия в ходе арт-терапевтической работы представляются весьма характерным феноменом группового поведения, проявляющегося в определенных обстоятельствах (в частности, при использовании недирективного подхода в форме динамических групп, мультимодальной арт-терапии, некоторых малоструктурированных арт-терапевтических техник). Ритуальные действия участников арт-терапевтической группы нередко являются средством ее спонтанного 182 структурирования и могут рассматриваться как отражение общегрупповых процессов Неслучайно поэтому, что действия членов группы приобретают ритуальный характер именно в те моменты работы, которые отличаются усилением их ориентации на общегрупповые феномены. Ритуалы, по-видимому, связаны с проявлением интерстимуляции и взаимной индукции и могут способствовать получению и выражению членами группы драматического опыта. Ритуальные формы поведения участников арт-терапевтических сессий являются сложным феноменом, включающим как осознаваемые, так и неосознаваемые элементы. Хотя некоторые формы ритуального поведения могут иметь преимущественно неосознанный характер и быть основанными на переживаниях примордиального уровня, было бы ошибочно их рассматривать вне контекстуальных влияний, в том числе без учета факторов институционального, семейного, культурного и политического характера. Неслучайно Дженнингс придает столь большое значение исследованию паттернов ритуального поведения, усвоенных членами группы на разных этапах их индивидуального развития и тесно связанных с их культурным и семейным опытом: «До недавнего времени, — пишет она, — антропологи были склонны рассматривать ритуалы в качестве транскультуральных феноменов, которые существуют во всех формах культуры. Определенные виды символической экспрессии при этом рассматривались как некие устойчивые элементы ритуального поведения. Однако более продуктивно было бы ориентироваться на те специфические процессы ритуализации, которые свойственны тем или иным культурам и сообществам. Мы воспринимаем определенные жизненные события, такие как рождение или смерть человека, через призму ритуала, что обеспечивает возможность проработки связанного с ними опыта. Мы также ритуализируем различные аспекты своей системы верований, с тем чтобы, используя те или иные формы символического дискурса, утвердить эту систему в собственных глазах и глазах окружающих. Все искусства — изобразительное искусство, музыка, танец, драма — в какой-то мере связаны с ритуалом... Ритуал, как и драма и театр, способствует переходу из обыденной реальности в драматическую и обратно. Он позволяет сформировать определенные ожидания, поэтому знакомые нам культурные ритуалы имеют столь большое значение» (1998, р. 126) — 182 —
|