|
Некоторые авторы также отмечают, что идентификация с ролью козла отпущения связана с ролью человека в семье и что к ней более склонны лица с определенными личностными расстройствами, испытывающие затруднения в раскрытии своих чувств и повышенную потребность в заботе. В то же время ни один из современных авторов не рассматривает феномен козла отпущения с учетом его культурного и социального контекста и не пытается для его обоснования использовать социальные теории или теории культуры, хотя, по мнению автора книги, это, несомненно, позволило бы лучше понять динамику этого явления и его роль в групповом процессе. Так или иначе, проявление в групповой работе феномена козла отпущения требует от психотерапевта соответствующей тактики поведения. Как отмечают Рутан и Стоун (Rutan & Stone, 2001) появление в группе «козла отпущения» является для психотерапевта сложной проблемой, так как отражает общегрупповые процессы. Если психотерапевт решит защитить того, кто выступает в этой роли, другие члены группы могут воспринять его действия как проявление его особых симпатий к этому человеку и его попыток повлиять на их вполне обоснованную критику, что сделает положение «козла отпущения» еще более сложным. Психотерапевту следует осознать проективный механизм этого процесса и помочь тем, кто выступает в роли обвинителей, разобраться в своих собственных сла6остях, которые они на него проецируют. «Козлом отпущения» обычно выступает кто-то один. Если же в группе обнаруживается еще кто-либо, кто переживает сходные чувства, может образоваться подгруппа, защищающая «изолированного» члена группы. Помогая обвиняющим осознать, что причиной их раздражения является не столько поведение того, кто выступает в роли «козла отпущения», сколько их собственные, спровоцированные этим человеком чувства, психотерапевт может способствовать изменению их отношения к этому человеку. Преследования «козла отпущения» заканчиваются тогда, когда члены группы осознают свои чувства и перестают их на него проецировать. Вполне оправданным в этой ситуации может быть замечание психотерапевта, старающегося поддержать этого человека, о том, что тот выполняет в группе важную роль, помогая группе лучше разобраться в своих чувствах. Подводя итог краткого обсуждения связанных с художественной экспрессией в группе деструктивных и агрессивных проявлений, автор книги хотел бы подчер- 124 кнуть, что в арт-терапевтической литературе они еще практически не освещены. Работы Шаверьен (Schaverien, 1987,1992) касаются главным образом индивидуальной арт-терапии. Использования представлений о механизмах и феноменологии этих проявлений в групповой вербальной психотерапии явно недостаточно прежде всего потому, что в арт-терапевтических группах они опосредуются художественной экспрессией. В отличие от групповой вербальной психотерапии, в арт-терапевтических группах деструктивные проявления могут быть реализованы посредством различных манипуляций с изобразительными материалами и продукцией, в том числе таких, в которых участвуют несколько или все члены группы. Способы таких манипуляций могут быть различны, и во многих случаях их на первый взгляд бывает трудно связать с деструктивными тенденциями (как, например, при использовании ножниц с целью вырезания из картона или цветной бумаги различных фигур или деструкции журналов и других объектов в ходе создания коллажей или ассамбляжей), что, однако, не исключает того, что они могут являться «мягкими» способами отреагирования чувств гнева и агрессии. — 131 —
|