«Необучаемый» ребенок в семье и обществе. Социализация детей с нарушением интеллекта

Во второй половине XIX в. интерес к деревенской общине у славянофи­лов перенимают народники. Так, например, Т. Ткачев (1844—1886) писал о ней: «Конечно, народ наш очень необразован, но зато он всецело проникнут принципом общественной собственности; он, так сказать, коммунистичен из инстинкта, из традиции». И далее: «Из этого следует, что наш народ, не­смотря на свою неграмотность, гораздо ближе к социализму, чем народы За­падной Европы, даже если последние и более образованы» (С. Прокофьев, 1995. С. 394).

Каждая отдельная семья получала во временное пользование часть общего надела в зависимости от своего численного состава и индивидуальных способ­ностей. Время от времени (в установленном самой общиной ритме) участки

332

земли перераспределялись. Это исключало возможность получения на длитель­ное время одними членами общины лучшей земли, чем у других, а также дава­ло право каждой семье при увеличении или, наоборот, уменьшении ее чис­ленности получить больший или меньший надел. Управлялась же община регулярными собраниями (сходами) всех ее членов, сильно напоминавшими новгородское народное собрание. Славянофилы видели в таком социальном устройстве, равно как и в глубокой религиозности русского народа, реальные предпосылки «специфически русского пути развития», лишь следуя которому Россия могла осуществить предначертанную ей свыше миссию. И действитель­но, глубоко своеобразный характер русской деревенской общины, как связан­ный с ней принцип народного самоуправления (вече) — это ярчайшее прояв­ление природных задатков русского народа.

Князь П. Кропоткин (1842-1921), русский революционер и анархист, а так­же известный ученый, географ и геолог, написал книгу под названием «Взаи­мопомощь среди животных и людей как двигатель прогресса». В ней он проти­вопоставил принципу «борьбы за существование», изложенному Дарвином в его «Происхождении видов», всеобщий принцип «взаимопомощи» как осно­вы биологической эволюции всех живых существ. В этом противопоставлении «помощи» и «борьбы» проявилось, можно сказать, само истинное существо русской народной души и ее изначальное неприятие основного направления новейшей западной цивилизации.

Как известно из истории России, помощь односельчанам, оказавшимся в трудном положении, занимала особое место в общественной жизни деревни. Случалось, что мир направлял здоровых людей топить печи, готовить еду и уха­живать за детьми в тех дворах, где все рабочие члены семьи были больны. Вдо­вам и сиротам община нередко оказывала помощь трудом общинников: во вре­мя сева, жатвы, на покосе. Иногда всем миром обрабатывали участок сирот в течение ряда лет.