|
Истинная нравственность (или автономная мораль в терминологии Л. Колберга) формируется в подростковом возрасте нечасто. Твердые нравственные принципы свойственны лишь небольшому количеству старших подростков1. Они не совершат безнравственный поступок ни под давлением группы, ни в одиночку, даже когда поступить иначе (скажем, взять чужие деньги) им выгодно и об этом никто не узнает. Многие подростки, не опускающиеся до делинквентного поведения, ориентируются на оценки окружающих, усвоенные с детства моральные нормы, боятся осуждения и наказания со стороны родителей, учителей и тем более милиции. У них бывают внутренние конфликты: с одной стороны, возникает желание включиться в сомнительные развлечения и действия, с другой стороны — тревога по поводу возможных последствий. В этих случаях после более или менее длительных колебаний побеждает вторая тенденция и подросток отказывается от ситуативного побуждения. Подросткам с делинквентным поведением свойственны другие механизмы. Г. Г. Бочкарева выявила три варианта. Одна группа несовершеннолетних правонарушителей, которых она назвала раскаивающимися, имеет примитивные асоциальные потребности и в то же время определенные моральные представления и нормы. Их примитивные потребности (например, в алкоголе) сильны, и внутренний конфликт разрешается в их пользу, нравственная тенденция остается нереализованной. Совершив бесчестный поступок, они испытывают угрызения совести. Другие подростки ни в чем не раскаиваются, у них нет внутреннего конфликта. При отсутствии нравственных побуждений они любыми способами удовлетворяют свои примитивные потребности и стремления. Причем эти потребности могут быть не очень сильно выражены, но слабость, «неусвоенность» моральных норм приводят этих подростков к правонарушениям, обычно групповым, в которых они оказываются соучастниками. И наконец, есть подростки, сознательно противостоящие моральным нормам, принятым в обществе. Их убеждения циничны, а асоциальные потребности сильны. Это позволяет им легко переступать рамки дозволенного и идти не только на незначительное правонарушение, но и на преступление. По данным Г. Г. Бочкаревой, среди подростков-правонарушителей, состоящих на учете в милиции и даже находящихся в воспитательно-трудовых колониях, большинство не являются закоренелыми преступниками. Они испытывают чувство вины перед близкими, особенно перед матерями, и хотели бы начать жить заново, по-другому (Бочкарева Г. Г., 1972). Что же способствует размыванию моральных норм и усвоению асоциальных ценностей? Сравнительно недавно в нашей стране начали говорить о криминальной субкультуре. Она, разумеется, не совпадает с молодежной субкультурой, как бы та ни шокировала старшее поколение экстравагантностью взглядов и моды на одежду, прическу, музыку, спорт или проведение досуга. Криминальная субкультура присуща особым подростковым группам откровенно асоциального типа («командам», «экипажам», «бригадам», «отрядам», «конторам» и т. д.), в какой-то мере «тусовкам», в которых главное — общение с приятелями, обмен информацией, — 111 —
|