|
Данные факты свидетельствуют о следующем: интенсивное развитие речи на третьем году жизни приводит к тому, что сама предметная отнесенность речи отстает. Ребенок в этом возрасте легко повторяет непонятные слова. Он использует речевые знаки сугубо ситуативно: отказ обозначается словами «не хочу», «не буду». И до какого-то момента этого оказывается достаточно для коммуникации. На третьем году у ребенка возникает потребность выяснить, что значит «хотеть». Откуда берется эта потребность? Можно полагать, что она производна от развивающегося от года до трех лет предметного, орудийного действия. Пока действия лишь осваивались, центром ситуации было желание во всем следовать за взрослым, за его образцовым действием. Но к трем годам должно возникнуть «личное действие» как новообразование. А это, как мы уже указывали, действие прежде всего по собственному усмотрению, в определенном смысле произвольное действие. Личное действие (а также и гордость за достижение) не могут возникнуть как простое продолжение развития операционально-технической его составляющей. Самая суть новообразования состоит в персо-нифицированности этого действия, в его принадлежности самому действующему. А это невозможно без обнаружения еще одной составляющей - линии своего желания, выбора относительно того, что делать, а что нет. Ситуация экспериментирования с собственным «хочу-не хочу», приводит к постоянному психологическому напряжению, в котором теперь живет ребенок. На протяжении почти года (в нашем случае) семейная ситуация осложнена постоянными взаимными сопротивлениями, ребенок чаще плачет, капризничает, происходит нарушение нормального режима. Все это не может не сказываться на общем психологическом состоянии. Как же ребенок справляется с этим? В период обострения критических симптомов девочка стала сначала редко, потом все чаще называть себя «Маленький мишка». К этому времени в речи уже присутствовало и местоимение «Я». Превращаясь в «Маленького мишку», девочка, как правило, и вести себя начинала иначе: она ластилась к матери, была подчеркнуто нежна, если плакала, то просила ее пожалеть. При этом поведение «Маленького мишки» носило черты некоторой преувеличенности. Девочка как бы изображала другого, не полностью идентифицируясь с ним. Это своеобразное расщепление «Я» на реальное и условное может, конечно, иметь множество трактовок. Но оказалось, что точно такое же поведение обнаруживают и другие дети трехлетнего возраста. По наблюдениям О.В.Курышевой, ребенок трех лет с похожими протестными формами поведения изображал «Белую киску», которая также была ласковой, просила внимания и подчеркнутой заботы матери. Как и в нашем наблюдении, это расщепление постепенно исчезало после трех лет. — 112 —
|