|
1 Мамардашвили М.К., Соловьев Э.Ю., Швырев B.C. Классика и современность две эпохи в развитии буржуазной философии // Философия и наука. — М.1972. - С. 57. 2 Ницше Ф. Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм // Ницше Ф. Соч.: I В 2 т. -М., 1990. -Т. 1. «Ничто не способно выразить этот принцип точнее, чем слова Еван гелия «и истина сделает вас свободными». Идея о том, что истина спаса ет и лечит, является древним прозрением; о ней знали и учили великие Наставники Жизни. Конечно, не все доходили до радикализма и прямо ты Будды. Но мысль о спасительности истины является тем не мене( общей для иудаизма и христианства, для Сократа, Спинозы, Гегеля \ Маркса». Фрейд задался вопросом определения закономерностей в поведении и мышлении человека. Его попытка представить психику как сложившуюся структуру помогла, прежде всего организовать наши представления о внутреннем мире человека. Она показала сложность человеческой субъективности. Раскрыв во внутренней жизни человека действие разных инстанций, Фрейд первым указал на многослойность психики. Он утверждал, что наша психика не сводится к сознанию. Бессознательное Проживший долгую жизнь человек сохраняет в своей душе образы давно ушедшего времени. Уже давно умерли те чувства, те состояния души, которые породили эти образы, а они все живут где-то в подсознании и, время, от времени повинуясь каким-то неведомым законам, выходят на поверхность. Я спросил одного из своих пациентов, может ли он припомнить самый счастливый день своей юности. Мой собеседник, человек уже немолодой, неожиданно просиял. «Да, — сказал он, поразив меня быстротой реакции, — несомненно. Это было во время войны. Я, тогда еще совсем юный, попал под бомбежку. Взрывы бомб следовали один за другим. Вокруг, точно факелы, горели танки. На снегу чернели трупы. Отчаянно выла сирена». На какую-то долю секунды пациент мысленно покинул стены кабинета, он замолчал, в глазах появилось таинственное выражение. «Я оказался под мостом, — продолжал он после паузы. — Устроился на какой-то тумбе, подсознательно ощущая некое укрытие над собой. И вот что странно, я не испытал никакого страха. Напротив, совершенно неожиданно я почувствовал какой-то прилив радости. Мне вдруг показалось, что все это происходит не со мной. Я только зритель. Эти люди, которые гибнут от взрывов, вообще из другого мира. Вопреки здравому смыслу и даже инстинкту выживания я почувствовал поразительный взлет души». Мы помолчали. Человек вдруг поднялся из-за стола, словно за хваченный воспоминаниями. «Моя жизнь, — сказал он, — не баловала меня удачами. Выпало немало злоключений. Помню один из рассказов Василия Шукшина. Сельчанин вспоминает, как он мчится по степи в какой-то безумной скачке, с предельным напряжем, своих сил. Прошли десятки лет. Этот эпизод выплывает из памяти, и герой рассказа думает: никогда в жизни я не был так счастлив, как в тот миг из прошлого...» — 79 —
|