|
Тогда я спросила Шри Гхоша, принимал ли он дикшу от других Санньяси, на что он отвечал: « Нет, мое тело, и душа уже очистились благодаря прикосновению к этому Махапуруше, мне не нужна ничья другая дикша». Это произошло примерно в середине декабря 1952 года. Зима только начиналась. Внезапно позвонил мой отец, и сказал, что мне пора возвращаться в Калькутту. Мне стало грустно, из-за того, что мне придется находиться очень далеко от моего Бабы. С тяжелым сердцем, я сказала Бабе, что уезжаю, возможно, навсегда, и что у меня не будет более шанса увидеть его снова. Баба отнесся к этим новостям спокойно. Причину его спокойствия, стала мне ясна спустя 9 лет. Тогда я попросила Бабу разрешить мне сфотографировать его, для почитания. Он ничего не ответил, продолжая сохранять молчание. Я повторяла просьбы ежедневно в течении многих дней, даже Свами Джнанананда просил за меня, но результата не было. Тогда после совета Свамиджи, однажды я поехала в Ашрам, взяв с собой фотографа. Но как же получить разрешения у Бабы! И вот, нерешительно, я опять попросила Бабу сфотографироваться. Свамиджи в этот момент ждал поодаль, приготовил сидение для Бабы под баньяновым деревом. Баба ничего, не сказав, занял это сиденье, и моя цель, наконец, была достигнута. Фотограф дал мне три копии той фото сессии, а также негатив. Я показала фото Бабе и Свамиджи. Я оставила Свами Джнанананде негатив и две фотографии, третью же забрала с собой. Эта ценная фотография, спустя некоторая время была увеличена, и теперь она стоит в молитвенном зале Ашрама. Это и есть настоящее фото Бабы, во времена его жизни в Ашраме. Следующей моей задачей, после получения фотографии, являлась возможность переписываться с Бабой, когда я уеду из Пури. И вот однажды утром набравшись смелости, я спросила у него: « Баба, если я напишу вам письмо, ответите ли вы мне на него»? - «Я не беру в руки ручку и бумагу», - отвечал он. Я находилась в затруднении и не знала что ответить. В тот момент в дверь вошел Свами Джанананда. Увидев его, Баба сказал: « ты можешь писать Джнане, он будет читать мне вслух твои письма, а я буду диктовать ему свой ответ тебе». Таким образом, все мои задачи были решены, и я была готова покинуть Пури. С раннего детства, я почитала Шива – Лингам сделанный из белого мрамора. Перед отъездом из Пури, я показала его Бабе, и попросила вдохнуть в него жизнь. Баба, засмеявшись, взял Лингу в руки, подержал его немного в руках и отдал обратно. Этот Шива – Лингам, в поздние годы моей жизни (после замужества), путешествовал со мной, и посетил многие страны мира. Я купала его в разных морях и океанах, даже в Карибском море. — 19 —
|