|
«Устает на работе», – думал я, и не давал себе труда поразмыслить, а что с ней происходит. На этот раз решил: «Вот зачем спрашивал меня о Шичко Сергей Николаевич». Стал задумываться о роли в их жизни вина. У них были три сына – все женаты, имели детей и жили в Москве. Они тоже пили, – видимо, в подражание родителям. Среди их детей – двое дефективных. «Неужели и тут – злая сила алкоголя?» В то время я уже ввязался в борьбу с алкоголизмом, написал три-четыре статьи, опубликовал повесть о Шичко, а вместе с академиком Угловым опубликовали полумиллионным тиражом книгу «Живем ли мы свой век». Приходила на ум статистика Бориса Ивановича Искакова: культурно пьющий приобщает к пьянству шестнадцать-восемнадцать человек. Двух из них убивает. А вот здесь: тихий пьяница Сергей Николаевич увлек за собой жену Екатерину Ивановну, трех сыновей, внуков, товарищей. Картина жутковатая, а многим и невдомек, что происходит в этой с виду благополучной и даже преуспевающей семье. Сергей Николаевич, видно, давно почувствовал беду. Екатерине становилось все хуже: у нее кружилась голова, так вдруг ни с того ни с сего наступала слабость. Как-то я ей сказал: – Может быть, вам полечиться в клинике Углова? По внезапно вспыхнувшему свету в ее глазах понял, что предложение ей понравилось, но она тут же сникла, проговорила: – Нет, Иван. Углов мне не поможет. Я ведь сама медик, знаю: болезнь моя неизлечима, с ней одна дорога – в Могилевскую. Она при этом грустно улыбнулась, и долго молчала, думала. Я ждал, что она сама скажет о своей болезни, но она вдруг спросила: – А что, ваш Шичко, он совсем падших алкоголиков тоже лечит? – Он не лечит, его метод скорее педагогический. А насчет падших – да, он любых ставит на ноги. – А-а... – протянула она, и я услышал в ее голосе безнадежную иронию. Она не спеша подошла к буфету, достала бутылку, налила стаканчик. Руки ее мелко подрагивали. Не стесняясь меня, выпила. И, оживившись, как от наркотика, заговорила: – Я, Иван, до ручки дошла, без водки часа не могу. Цирроз печени развился, сосуды и все такое. Никакой Шичко не поможет. А к тому же, – ты прости меня, не верю я ни в какие методы. Я читала очерк твой – и тебе не верю. Ты уж прости – не верю и все тут! Она не верила, а Сергей Николаевич, видимо, надеялся. Расспрашивал: – Скажи, Иван, Шичко с одним-двумя может заниматься? И не там, в Питере, а к примеру, здесь, в Москве? – Может, конечно, но просить его об этом неудобно. Он в свои группы по двадцать-тридцать человек набирает. – И все становятся трезвыми? — 96 —
|