|
Можно ли было построить коммунизм: с каждого — по его способностям, каждому — по его потребностям? Наверняка, можно, но только, не приближая возможности к потребностям, а, вовсе наоборот, приближая потребности к возможностям, сводя их к биологическому минимуму. С этой точки зрения, даже Сталин, пожалуй, был не в пример Полпоту, недопустимо либерален. В «Хулио Хуренито» есть изъятая из последних изданий глава «О пользе обыкновенной палки». В ней приводится диалог международного авантюриста, уроженца Мексики Хулио Хуренито с Ильичом в 1918 году. Хуренито спрашивает Ленина: почему тот не запретил до сих пор науку, образование, искусство? — Вождь революции отвечает, что занят, в основном, экономикой и политикой. Вопросами же науки, просвещения и искусства в Советском правительстве ведают народные комиссары: товарищи Кржыжановский и Луначарский. Хулио Хуренито таким ответом сильно раздосадован: Товарищ Ленин, Вы не учли, что наука, образование и искусство — Везувий, который изливает свою лаву на любые Помпеи, как капиталистические, так и социалистические. Дж. Оруэлл в этом вопросе тоже идет достаточно далеко. В его «1984» тоталитарное правительство уделяет громадное внимание разработке нового языка «Новояза». Язык этот так беден выразительными возможностями, что на нем просто невозможно сформулировать оппозиционную мысль потому же, почему не нашлось бы соответствующих сигналов в жестовом «языке», которому обучали шимпанзе. Тоталитарный социализм при надлежащей последовательности вождей и правда мог стать путем в земной Рай, но не для людей, таких, какими мы их знаем, а для их хорошо перевоспитанных потомков очень похожих на пчел или муравьев. Почему же мечта на стала явью, все загнило на корню и рухнуло? Те, кто запланировал наш марш в «светлое коммунистическое завтра», не предусмотрели целый ряд препятствующих обстоятельств. Два главных препятствия, на наш взгляд, следующие. 1. Задержка научно-технического прогресса в отсутствии его главной движущей силы: свободного рынка, конкуренции. Однако, не следует забывать, что существует, кроме внутреннего, еще и внешний рынок, на котором конкуренция сохраняется даже при социализме. Важен и такой движущий стимул как гонка вооружений. Мы производили плохие брюки, неуклюжие чемоданы, несовершенные компьютеры для гражданских целей, но оказались первыми в космосе и в военном авиастроении. 2. Неизмеримо серьезнее вторая проблема. Петр Кропоткин и другие критики державного социализма еще в прошлом веке, а за ними вслед также и Милован Джилас указывали на то, что централизованное распределение материальных благ породит армию чиновников, которые, пользуясь своим положением, обязательно начнут втихаря обогащаться. Постепенно чиновники-партократы переродятся в новый эксплуататорский класс. Их обогащение будет происходить нелегально, но при тоталитарном режиме критика «снизу» невозможна. Партократы-хапуги рано или поздно сосредоточат в своих руках и политическую власть, и громадные материальные ценности. Они обеспечат себе полную монополию и в духовной жизни страны. — 284 —
|