|
Наблюдая наводнение и вызванное им разрушение, я подумал следущее: «Что не может судьба? Даже глазастые боги погибают в этом наводнении. В этом наводнении все закружилось – и боги и демоны. Огромные волны поднимались прямо к трону создателя Брахмы. Эти волны выглядели огромными как слоны, мощными как львы и покрывали небо как облака. Даже защитники этой земли вместе со своими дворцами падали в эти воды и тонули. Боги и демоны плавали друг с другом. Из-за падающих зданий и плавающих дворцов, воды наводнения казались плотными стенами. Даже солнце сдалось перед таким наводнением и начало падать в преисподнюю. Только знающие истину (мудрецы, обредшие само-осознание) не испытывали грусти – они видели, как их тела уносятся потоками, но не отождествлялись с ними – «я есть тело». Беззащитные женщины тонули. В этих водах космического разрушения , когда все пожираются смертью – может ли кто-то кому-то помочь? Где боги? Охотник спросил: Возникают ли такие галлюцинации у мудрецов? Не прекращает ли это медитация? Мудрец ответил: Все кончается в конце цикла творения. Некоторые вещи прекращаются постепенно, некоторые – резко. Опять же, что должно случиться, обязательно случится. Более того, времена несчастий негативно влияют на силу, интеллект и жизненность - даже в случае мудрых. Ну и последнее, все, что я тебе описал – это был сон. Во сне все возможно. Но тем не менее, это важно и я тебе это рассказал. А теперь расскажу истину. Когда я таким образом лицезрел это огромное наводнение космического разрушения, я оказался на вершине горы. В следущее мгновение вся сцена изменилась. Я даже не знаю, как пропали все воды. Вся земля была покрыта грязью, в которой боги и животные притопились по горлышко. Я устал и заснул. Затем, уже в своем собственном сердце, у меня таки остались психологические ограничения от прежнего опыта. После этого состояния как бы двойного сознания, когда я проснулся, я видел горную вершину в сердце того другого существа. На второй день я увидел там восход солнца. После этого возникли все остальные объекты того мира. Я пытался забыть все и действовать в том мире как обычно. Я сказал себе: «Мне шестнадцать лет, это мои родители и т.д.» Потом я увидел деревню и в ней – жилище отшельника. Я начал там жить, и он стал для меня реальным, и память прошлого опыта начала стираться. Я считал, что тело – моя единственная надежда. Я не обладал мудростью. Скрытые тенденции или умственные ограничения были самой природой моего существа и я старался стать богатым. Я соблюдал все общественные и религиозные порядки. Я знал, что надо и что не надо делать. — 246 —
|