На пути к метабизнесу

Я сказал: «Вы обещали мыслить масштабно, а сами допустили промах, серьезнейший промах. Когда я привожу этот пример, я обычно говорю: если мне нужно попасть из этой комнаты вот в ту, я бы вышел через эту дверь, поехал бы на такси в аэропорт, купил билет в Чикаго, оттуда полетел бы в Нью-Йорк, Лондон, Рим, Афины, Гонконг, Сан-Франциско, Гонолулу, Чикаго, Даллас, затем обратно в Феникс, подъехал бы к дому на лимузине, вошел бы через задний двор, через черный ход, через заднюю дверь в эту комнату.

А вы подумали только о движении вперед! И не подумали о движении в обратном направлении, ведь так? И к тому же забыли о том, что в комнату можно добраться ползком».

Студент добавил: «Или, разогнавшись, проехаться на животе».

Как же сильно мы ограничиваем себя в своем мышлении.

Милтон Эриксон

Мышление это инструмент и нужно пользоваться им правильно.

То, что плывет, — это лодка. Но то, благодаря чему можно плыть, — это вода, а не лодка. То, что движется, — это повозка. Но то, благодаря чему можно двигаться, — это вол, а не повозка. Размышление — это разум. Но то, благодаря чему можно размышлять, — это воля, а не разум.

Китайская мудрость.

Для того, чтобы найти сильное решение, нужно начать поиск и довести его до конца.

...К этому времени Остап уже принял решение. Он перебрал в голове все четыреста честных способа отъема денег, и хотя среди них имелись такие перлы, как организация акционерного общества по поднятию затонувшего в крымскую войну корабля с грузом золота, или большое масленичное гулянье в пользу узников капитала, или концессия на снятие магазинных вывесок, — ни один из них не подходил к данной ситуации.

И Остап придумал четыреста первый способ.

Так как каждый день мы принимаем десятки и сотни решений (позвонить не позвонить, в первую очередь делать то или это, ответить так или эдак), то это преимущество (даже если оно составляет несколько процентов) начинает накапливаться. Выборы бывают разные...

«Теперь сидеть в тюрьме — одно удовольствие! — похвалился Швейк. — Никаких четвертований, никаких колодок. Койка у нас есть, стол есть, лавки есть, места много, похлебка нам полагается, хлеб дают, жбан воды приносят, отхожее место под самым носом. Во всем виден прогресс. Далековато, правда, ходить на допрос — по трем лестницам подниматься на следующий этаж, но зато на лестницах чисто и оживленно. Одного ведут сюда, другого — туда. Тут молодой, там старик, мужчины и женщины. Радуешься, что ты по крайней мере здесь не один. Каждый спокойно идет своей дорогой. И не приходится бояться, что ему в канцелярии скажут: «Мы посовещались, и завтра вы будете четвертованы или сожжены по вашему собственному выбору». Это был тяжелый выбор! Я думаю, господа, что на многих из нас в такой момент нашел бы столбняк. Да теперь условия улучшились в нашу пользу.»