|
Я в сущности совершенно не представляю себе своего читателя. Несмотря на то, что прекрасно понимаю, не онанизмом здесь занимаюсь, как говорили Стругацкие, пишу для людей. Кто он, мой читатель? Скорее всего, какой-нибудь запалошный эзотерический тусовщик, вечно произносящий свои нелепые банальности, со своим нелепым энтузиазмом по поводу любви Господа Бога и милосердия вселенной. Должен признаться, чем-то мне Ницше симпатичен. Я определённо не толстовец. Когда-то, в глубокой молодости, был у меня знакомый поэт. Написал стихотворение к самому известному хиту, одной русской рок-группы. Сейчас работает на местном телевидении. Так вот, этот поэт как-то под водочку, делился своим армейско-афганским опытом. Честно говоря, это не очень весёлая история. Он был офицером на станции ПВО. Потом, как он рассказывал, был бой. Они сидели в окопе, и по ним вёлся шквальный огонь. Рядом с ним находились солдатики, которые ждали его приказа, а он сидел и про себя рассуждал. Рассуждал о том, что надо вставать, кричать: «ура» – и вести за собой этих молодых ребят на верную смерть, потому что огонь был такой, что голову из окопа невозможно было высунуть. «Ну, ладно – думал он, – я офицер, это моя работа, а они-то тут причём, ради чего им идти на смерть?». Но он все-таки встал и крикнул «ура», и за ним встали и пошли в атаку его ребята. А потом, раненый, по какому-то там параграфу «А», он должен был взорвать станцию ПВО, чтобы она не досталась врагу, а по параграфу «Б», он эту станцию взрывать не должен был. Он взорвал её по параграфу «А», а по параграфу «Б» попал под трибунал. Но я хотел рассказать не об этом. Я хотел рассказать о том, как он полгода развлекался на базе по подготовке новобранцев к военным действиям. База эта находилась в глухих степях. В Таджикистане или Туркменистане, не помню. С куревом было тяжко, зато повсюду рос конопляный кустарник. И каждый военнослужащий, от командира базы до последнего рядового, когда хотелось курить, шёл за казарму, с первого попавшегося куста набирал этой ботвы, скручивал в газетный лист, а потом раскумаренный отдавал приказы или наоборот учился воевать. И вот когда привозили новую партию новобранцев, неуклюжих, немного дебёлых, только что из ПТУ, мой знакомый, со своей самокруточкой в руке, выстраивал их на плацу и медленно шёл вдоль ряда. Когда его профессионально набитый взгляд находил в толпе самого тупого солдата, он подходил к нему и дымя козьей ножкой осведомлялся: —Как зовут тебя, воин? – Тот отвечал допустим: —Пётр. —Петя значит. Хорошо. Кто ты Петя? – не унимался мой знакомый. — 118 —
|