|
Вы очень проницательны. Я ещё не знала вас, а вы уже были Джон и Карла, Карла и Джон. И Рамана. Сначала Рамана. И чтобы связать вас, я решила предложить вам картину Раманы. И теперь это уже нераздельно: Рамана, Аруначала, и вы. Но вы и Карла видитесь мне не как жизнь, а как друзья...
Друзья. И у всего есть свой голос. Нет ничего в моей жизни, что бы не вело меня, если я позволяю это. Это всегда есть. Даже клочок бумаги имеет свой голос. Как ты сказал: скалы пели тебе. Но я всегда здесь. Всегда присутствует самоидентификация, не имеет значения, что я вижу.
Подождите, стоп.... Не то чтобы я есть этот кусочек бумаги...
И? Ладно. Прошлым вечером ты говорил о потере... Что мы есть всё, что есть... И всё же, я вижу всё как часть меня...
Вы есть всё. Нет больше ничего кроме вас, есть только вы – включая и то, что вы видите как меня, включая переживание разделения, включая бумагу, бумагу, у которой есть свой голос. Всё это вы. Целое – это вы. Это не то что в реальном нету различений. Всё это вы, включая различения, включая отношения, чувство раздельности, включая даже чувство оторванности и потерянности. Всё это вы. Всё это шоу – вы. Ошибка, которую мы допускаем, пытаясь понять послание, что всё есть одно и что есть только одно или не-два, это думать, что мы знаем, что это значит, на что это указывает. Но это просто указывает на то, что вещи такие как есть - не то, что они видятся иначе или иначе чувствуются. Вещи, точно такие, как они есть, единосущны, и их сущность – это вы. Вот что я имею в виду. А если из всего этого убрать слёзы или дружбу, или враждебность, антагонизм и тому подобное, то чем мы будем наслаждаться? (смех) Поэтому я говорю, что то, как видите вещи, - точно таковы они и есть. В точности. И только это одно существует. Даже меньше, одного – есть только вы. И вы уже видите вещи так, просто вы не признаёте этого. Что, конечно, приводит нас к большим духовным страданиям, потому что у нас есть какая-то идея о том, как реализованный человек воспринимает мир или как бы я воспринимал мир, если бы видел всё как одно. И мы пытаемся достичь этого, а это абсурд. Рамана настаивал, что между вами и самореализацией стоит единственная вещь – это идея о том, что вы ещё не реализованы точно такими, как вы есть; именно ваше видение вещей есть видение реализации, точно вот такое. Тут ничего не должно быть изменено, ничего. Бог свидетель тому, что что бы мы ни пытались сделать с этим за всё время, у нас ничего не вышло. Я не очень заинтересован в разговорах о том, как прекрасно и удивительно переживание всего в одном. Единственное, что меня интересует – это уничтожить каким-либо образом то, что заставляет вас думать, что вам нужно что-то, чего у вас уже нет; что вам нужно увидеть что-то, чего вы не видите и что вы рискуете в этой жизни. Всё это должно уйти. И то, что должно завершить это, по моему опыту, то, что должно закончить весь поиск, - это предоставить весь механизм его собственной природе, используя технику смотрения на себя. — 68 —
|