Шаманы, целители, знахари

Хочу рассказать ещё об одном заклинании духов, в котором участвовал известный исследователь культуры эскимосов Кнуд Расмуссен. Еще до того, как маленькую экспедицию Расмуссена застиг снежный буран, она достиг­ла аджиарминт-эскимосов. В третий вечер этого бурана они были пригла­шены на сеанс шамана Кигиуна, целью которого было успокоение бурана.

«Хозяин принадлежал к типу эскимосов-блондинов, с залысинами на висках, рыжеватой бородой и глазами, имеющими легкий отсвет синевы. Его звали Кигиуна («Клыкастый»).

Казалось, буря достигла своего предела. Нужно было идти по трое, что­бы держаться прямо и быть готовым к тому, чтобы суметь построить хижи­ну из снега далеко от того места, где должен был проводиться праздник. Кигиуна взял меня за руку, а его партнер, с которым они должны были быть вместе ночью, взялся за мою другую руку. «Дитя Нарсук плачет, так как вихрь проносится сквозь его пеленки!» — сказал Кигиуна и рассказал мне старый миф о сыне великана, который тем отомстил людям, что поднялся к небу и сделался «буранным ребенком». И тогда решили в течение ночи вы­яснить причину гнева ребенка и попытаться усмирить бурю. Ветер с такой силой овладел нами, что мы временами стояли тихо, поддерживая друг дру­га, чтобы не упасть в громоздящийся вокруг нас лед. Мощные порывы вет­ра со стороны суши били по нам, как бичи. Лишь после 3—4 ударов мы мог­ли вновь проделывать несколько шагов вперед, пока порывы ветра, направляемого криками «буранного мальчика» не понуждали нас опять ос­танавливаться и силой тащили нас на лед. Как мы обрадовались, когда наконец увидели теплые лучи стеатитовой лампы в праздничной зале, где все места были уже заняты мужчинами и женщинами.

Дом, шириной четыре и длиной шесть метров, имел столь высокий по­толок, что его зодчий должен был установить две балки из сплавного дерева в качестве опоры, которые в этом заснеженном зале производили впе­чатление великолепных колонн. На полу было так много места, что все на­ходящиеся здесь дети могли бегать во время праздничных представлений вокруг колонн. Первую часть праздника составила трапеза, состоявшая из высушенного лосося, сала и замороженных неразделенных тюленей. Боль­шие топоры мощными ударами врубались, в замороженное мясо. Пока до­машнее тепло постепенно зарумянивало избитые буранным ветром и сне­гом лица, все глотали, не жалуясь на отсутствие аппетита, куски мяса, отогревая их дыханьем, чтобы не содрать кожу с губ и языка.