Шаманы, целители, знахари

После возвращения из больницы его странный дар гонит его из дома, он целыми днями бродит по улицам, желая убежать от самого себя. По совету внутреннего голоса в это же время он начинает рисовать:

«Я не могу рисовать то, что я вижу... Я рисую только то, что я видел, будучи без сознания. Я могу рисовать здесь, прямо на полу. Сам удивляясь тому, что я вижу, я берусь за краски. Я ни разу не размышлял над тем, ка­кие краски я должен взять. Я рисую картины также на голове — это совер­шенно безразлично. Я сажусь на пол и рисую также в темноте, но я тем не менее вижу...» (218).

Таким же образом он выучился игре на пианино. Но когда он впервые увидел орган, внутренний голос прошептал ему, что он не должен садиться и играть на нем. Он вспоминал о замечательных мелодиях, которые слышал во время своего падения:

“Я еще ни разу в своей жизни не играл на пианино. Я никогда не брал уроков. Но я почувствовал, что это очень просто и сыграл «Ave Maria» Шуберта и «Варшавский концерт»... Поймите меня, я ничего не пони­маю в музыке, лишь внутренний голос внушает мне звучание. Так же, как я рисую, как я чувствую и смешиваю краски... То, что я вижу своим внутренним глазом, что видится мне в моем сознании, тому и следуют мои руки...” (219).

Некий внутренний голос является первопричиной его паранормальных способностей. «Я не люблю об этом говорить, люди полагают, что я сумасшедший... Это низкий голос (он имитирует голос)..., голос старого челове­ка, кто-то внутри меня» (219). Но, вопреки своим новым взглядам, он не понимает сам себя, о чем свидетельствуют его слова:

«То, к чему я пришел, следующее: мое ли это сознание, что путешеству­ет ночью по тем местам, которых не знаю? Почему я вдруг просыпаюсь но­чью и рисую картины тех мест, которые посетило мое сознание? Это мой дух несет меня вперед, в то время когда я сам сплю...» (219).

Его сознание покидает тело и отправляется в незнакомые места совсем так же, как это происходит у шаманов. Отличие, однако, существует. В начале своей карьеры, как сенситивный человек, Хуркос был совершенно беззащитен перед этими феноменами. Только благодаря контакту с парапсихологами, он полу­чил разъяснение своим необычным способностям. История жизни и страда­ний Хуркоса — характерный пример посвящения в шаманы. Обстоятельства его рождения, которые обнаруживают «его отмеченность», его детство, когда в нем замечают особенного ребенка, и, наконец, случай, который открывает весь спектр экстрасенсорных феноменов — все это соответствует классическому течению шаманского психогенеза. Затем он проходит фазу самоориентации и самостановления в мире, полном загадок, пока сам не признает своего преоб­ражения и нового рождения. Переживания, возникшие в результате несчастного случая, ставшие одновременно предсмертными переживаниями, откры­ли ему до того не известное измерение бытия, которое он представляет в своей живописи. Хуркос объединяет в себе целый спектр шаманского знания: ясно­видение, телепатию, путешествие в потусторонний мир и, конечно, контакт с внутренним голосом — голосом духа-защитника. Как и следует ожидать, Хур­кос не становится священником. Он остается в нашем обществе одиночкой. Свою психическую способность он передает в распоряжение криминальной полиции и в качестве тестируемого совершает длительное путешествие по па-рапсихологическим лабораториям, которые предоставляют ему поддержку и сообщают систему ориентации для его кажущихся абсурдными способностей.