|
“Вот послушай, шурин, как я учился целить людей. Меня подняли в деревню к духам, к тем, которые живут на небе, в деревню знахарей, и там я прошел обучение следующим образом. Умерший истлевший ствол дерева, почти весь поросший бурьяном, был положен в середине хижины. С этим стволом я должен был обращаться так, словно это больной человек. Я дышал на это дерево, а духи хижины поддерживали меня. Так два, три, четыре раза; наконец, ствол, который казался мертвым, превратился в молодого человека, который поднялся и ушел. «Человек, — сказали духи, — ты истинно святое существо”. С середины океана приходили ко мне духи из одной расположенной там деревни. Они собрали волны в бешеный поток, и я должен был дуть на них. Я попытался это сделать, и этот океан волн, который был так могуч, успокоился и выровнялся. “Человек, — сказали они, — так ты будешь действовать всегда. Не будет ничего, чего ты не сможешь совершить. Все равно, какая болезнь свалит твоего земляка, ты исцелишь его”. Шурин, у Берега Синей Глины находится родина танцующих гризли. Они пришли из этого места и благословили меня, сказав, что, если мне встретятся какие-нибудь сложности, они придут на помощь. Они сказали, что я мог бы пожертвовать им столько табака, сколько сочту возможным, они бы приняли его и курили. Они передали мне несколько песен, а также способность видеть их — священное зрелище. Свои священные когти они передали мне. В заключение эти духи медведей гризли танцевали и демонстрировали мне свои возможности. Они разрывали свои животы и затем становились святыми и исцеляли себя сами. Или они сбивали выстрелами когти и стояли там, захлебываясь в крови. Потом они становились святыми и исцеляли себя» (Radin, 1945, 2). Тундер Клуд, как мы видим, научился целить не иначе, как давая дыхание жизни. Духи той деревни из потустороннего мира благословили его, давая силу; духи медведей гризли подарили ему священное песнопение и духовное зрение. Мы встречаемся здесь с мотивом намеренного нанесения увечья себе самому и последующего самоисцеления: духи медведей гризли демонстрируют искусство истинного целения. Истинный целитель может, не колеблясь, наносить себе увечья; если он святой, раны излечиваются сами по себе. Тем самым он выдержал проверку своих способностей, доказал свое умение врачевать — то, что совершенно утрачено современной медициной. Целитель родового общества постигает болезни, которые лечит, на собственном теле: он берет на себя жалобы своего пациента и исцеляет себя сам. В этом состоит суть врачевания архаичного целителя, который связан, благодаря глубине внутреннего сознания со своим телом, с болезнью, с самим собой и с пациентом. Такая повышенная чувствительность не находит понимания в современной культуре, ею утрачена ускользающая реальность, которая преобладает в сознании исцеляющего силами природы. — 17 —
|