Тайна любимого ученика. Весть посланников света

—Мне очень неприятно вам это сообщать, но вы не сможе те попасть ни в один из лагерей беженцев в Косово, — сказал мне американец.

Автобус, в котором сидели мы с Джиллиан, только что пересек границу с Македонией со стороны Болгарии, и примерно в то же время мы поняли, что сидим рядом с американским журналистом, который также ехал в Скопье. Он говорил медленно и размеренно, отвешивая слова. Казалось, его раздражала мысль о том, что мы едем в лагерь, чтобы провести концерт мира и молитвенное бдение.

• Почему вы думаете, что это невозможно? — спросила его Джиллиан.
• Я езжу по лагерям с самого начала этого конфликта, —-сказал он, наклоняясь к нам, чтобы мы не упустили ни одного его слова. — По всему маршруту стоят полицейские кордоны. Единственная возможность прорваться сквозь них — получить аккредитацию и от македонского правительства, и от НАТО. Для этого у вас должен быть журналистский паспорт, заверенный официальной пресс-службой. У вас его нет... Вы просто хотите пробраться в страну, чтобы, как они думают, мешать людям, которые действительно занимаются делом.

Я чувствовал, что Джиллиан начинает злиться на журналиста, поэтому решил встрять между ними:

—А как все-таки получить эту аккредитацию? Недоверчивое выражение застыло на лице нашего собесед ника.

—Вы что, меня не слушаете? — сказал он. — Вы не сможе те ее получить: у вас нет журналистского паспорта. Это един ственный возможный путь, если вы, конечно, не собираетесь спрятаться в грузовике Красного Креста или что-нибудь в таком духе. Вы, очевидно, не имеете ни малейшего представле ния о том, как здесь все сложно. НАТО постаралось переселить всех беженцев в палатки, но у сотен тысяч людей так до сих пор ничего нет. Они умирают от голода, у них нет крыши над головой. Вы вполне можете возвращаться, так как ничем им не поможете.

Через два часа автобус прибыл на автобусную станцию в Скопье, и наш друг-журналист пожелал нам удачи, садясь в такси.

• Я не верю этому человеку, — сказала Джиллиан, глядя ему в спину. — Он не понимает, о чем говорит.
• Может быть, он и знает, о чем говорит, но не понимает, зачем мы здесь на самом деле. Мне неважно, насколько это сложно. Если мы должны попасть в лагерь, мы это сделаем. Кстати, я не рассказывал тебе о сне, который мне приснился этой ночью?

• О каком сне?
• Мне приснилась женщина маленького роста в белом монашеском одеянии, проходящая через двери и идущая по аллеям. Она не сказала ни слова, но, когда она посмотрела прямо на меня, я понял, кто она. Это была Мать Тереза. Поэтому я надел эту футболку.

Я расстегнул рубашку и показал футболку. На моей груди была улыбающаяся Мать Тереза. Из ее удивительных глаз словно струился свет. В одном зрачке отражался голубь.