|
Меланхолия же сопровождала Некрасова всю жизнь. Даже семнадцатилетним юношей, едва вступив в жизнь, Некрасов писал: И в новый путь с хандрой, болезненно развитой, Пошел без цели я тогда… Эта "болезненно развитая хандра" происходила не от болезней тела. Причины ее лежали в ином. Даже при поверхностном анализе можно было убедиться в наличии бессознательных представлений, подчас одерживающих верх. Предполагалось, что у Салтыкова (Щедрина) опухоль в мозгу. Так как у него были, как пишет доктор Белоголовый, "судорожные сокращения в мышцах тела до такой степени сильные, что писание стало для него не только затруднительным, но и почти невозможным". "В 1881 г., - пишет Белоголовый, - эти подергивания стали чрезвычайно велики и приняли вид Виттовой пляски". Кроме того, у него возникли "боли в глазах, не связанные ни с каким очевидным поражением глазного аппарата". Эти симптомы и "мучительные припадки свойственной ему хандры" навели врача на мысль, что у Щедрина "имеется опухоль или киста в мозгу". Однако по вскрытии (как сообщает тот же врач) ни опухоли, ни кисты, ни каких-либо изменений в тканях мозга не было обнаружено. Причины, несомненно, гнездились в функциональных расстройствах, в бессознательных представлениях, в сфере ошибочных чувств, ошибочных ответов на те раздражения, кои не соответствовали силе и целесообразности этих ответов. Вероятно, современная наука в первую очередь произвела бы анализ психики, прежде чем высказывать предположения об опухоли в мозгу. Такого рода анализ, быть может, сохранил бы жизнь величайшего романиста Бальзака. История его любви (к Ганской) есть история его болезни и гибели. В течение многих лет он переписывался с этой женщиной. Он ее любил с той силой, на какую способен человек большого сердца и большого ума. На расстоянии (они жили в разных странах) она не была ему "опасна". Но когда она захотела уйти от мужа, чтоб приехать к нему, он написал ей: "Бедная привязанная овечка, не покидай своего стойла". Однако она "покинула свое стойло". Она приехала (в Швейцарию), чтобы повидаться с Бальзаком. Однако это была несчастная встреча. Бальзак почти избегал Ганскую. Биографы были поставлены в тупик его поведением. Один из биографов пишет: "Он почувствовал боязнь узнать ту, которую любил". Другой биограф пишет: "Он испугался слишком большого счастья" (!). Третий биограф делает вывод: "У него была скверная комната, и он стеснялся приглашать ее к себе". Какой вздор! И какие пошлые мотивы найдены для объяснения бегства, обороны, страха. — 51 —
|