|
Страх, ужас, муки, смерть - вот что идет рука об руку с женщиной! Вот что сопровождает любовь. И только бегство может сохранить жизнь. И вот это бегство мы видим на протяжении всей жизни Гоголя. Он избегал женщин.[4] Хотя и понимал, что столь длительное воздержание не может не отражаться на его здоровье. Гоголь писал о К. Аксакове: "Если человек, достигнув тридцати лет, не женился, то он делается болен…" Несомненно, эти слова Гоголь относил и к самому себе. Тем не менее, он не изменил своей жизни. И не мог ее изменить, так как препятствия были значительны и вне его власти. Какого же рода были эти препятствия? Видимо, неосознанный страх, возникающий в силу оборонных рефлексов, тот страх, в котором так красноречиво признался сам Гоголь в письме о своей влюбленности. Каким же образом возник этот страх? Когда? И на чем он был основан? Этот страх мог возникнуть только лишь в младенческом состоянии. Ибо только младенческий возраст мог создать страх, до такой степени лишенный логики. Но ведь этот страх относился к женщинам. К кому же именно он первоначально возник? Он мог возникнуть к матери - вернее, к тем объектам устрашения, какие были условно связаны, с матерью. Ведь, по закону условных рефлексов, ребенка страшит и мать, и объекты устрашения, связанные с ней, с той только разницей, что страх этот усложнялся противоречиями и уживался вместе с радостью и стремлением. В дальнейшем любой образ женщины мог вызвать этот противоречивый страх. Но если условные нервные связи соединили образ женщины с несчастьем, ужасом и даже гибелью, то эти чувства должны проявляться и в отношении к матери. Разве так обстоит дело у Гоголя? Да, именно так. Отношение Гоголя к матери было в высшей степени противоречивым и странным. Его "почтительная сыновья любовь" к матери уживалась с нежеланием ее видеть. Он находил разные предлоги и мотивировки для того, чтобы не поехать к ней, и для того, чтоб она не приехала к нему. Он отговаривался делами, нездоровьем и тем, что он дома испытывает хандру. Он писал матери (в декабре 1837 г.): "Когда я был последний раз у Вас, я думаю, сами заметили, что я не знал, куда деваться от тоски… Я сам не знал, откуда происходила эта тоска…" В другой раз, когда Гоголь поехал к матери, он почувствовал эту тоску уже в экипаже. Гоголь, который отлично переносил любую дорогу и даже считал, что дорога - его лекарство, на этот раз не мог ее вынести. Его "нервическое" состояние дошло до таких пределов, что он решил вернуться в Москву. И он действительно с полпути вернулся назад, не доехав до своего имения. — 45 —
|