|
Итак, настоятель пошел, нашел раввина и рассказал ему о нищете приходящего в упадок монастыря. У людей больше не было настоящей веры, молодых людей, которые чувствовали зов стать монахами, не было. Но раввину тоже нечем было его порадовать. «Я ничего не могу сделать для тебя»,- сказал он настоятелю,- «в моей общине дела идут не лучше, верующих все меньше и меньше, исповедующих иудеев все меньше и меньше». И они поделились друг с другом своим религиозным страданием. Так они провели день, счастливые, что могут вместе молиться и обмениваться мыслями о падении человека. Перед самым уходом, настоятель монастыря, памятуя о репутации раввина, спросил: «Несмотря ни на что, не мог бы ты дать мне совет?». А раввин сказал ему еще раз: «Я не могу дать тебе совет, я сам не знаю, что делать». Опечаленный настоятель уже собрался уходить, когда раввин снова заговорил с ним: «Единственная вещь, которую я могу сказать тебе, это то, что Мессия живет в твоем братстве». Услышав это, настоятель, конечно же, посчитал эти слова очень удивительными, и выходя из двери он сказал себе: «В нашем братстве?... В моем монастыре?.... В моем монастыре есть я, и насколько могу сказать, я не Мессия. Хотя... кто знает...» Потом он стал думать о других монахах. Был Отец Грегори, который всегда спорил со всеми и всегда настаивал на том, что он прав. Он, конечно же, не был Мессией. Хотя... он всегда был прав... Был Отец Бенджамин, не очень яркий, не очень умный, ни малейшего шанса, что он был Мессией. Хотя, если ты нуждаешься в помощи, он всегда был готов помочь... Так он передумал обо всех монахах, и каждый раз были доводы против и доводы за. Вернувшись в монастырь, он рассказал остальным о том, как провел день, добавив, что последние слова раввина были такими: «В вашем братстве Мессия». И как и настоятель, все монахи, все пятеро, спросили себя: «Я - Мессия?», и каждый подумал, что это невероятно. Они были старыми монахами, они знали себя слишком хорошо... Затем каждый подумал про остальных, и все они пришли к тому же заключению, что и настоятель. Однако некоторое количество сомнения оставалось, они не могли быть абсолютно уверенными, так как их знания были ограничены, может быть, в конце концов, один из монахов и был Мессией... Так что эти монахи, тем не менее, разумные и имеющие долгий опыт жизни в монастыре, а возможно и в обычной жизни, сказали себе: «Раз может случиться, что один из нас Мессия, я должен как можно уважительнее относиться к остальным. Тогда, если Мессия среди нас, я обязательно буду спасен». А так как у всех у них глубоко внутри все еще оставалось немного тщеславия, каждый сказал себе: «А если я Мессия, то я должен вести себя как Мессия даже по отношению к себе!» — 86 —
|