|
то, что было в прошлом, не вернешь. Не вернешь февральский день морозный, церкви купол, колокола звон, охраняет прошлое дозорный и назад тебя не впустит он. - Красиво... Но грустно. А почему ты февральский день вспомнил? - Был такой диссидент Богатырев. Его убили и похоронили на кладбище в Переделкино. Я его лично не знал, но мы к нему на могилу с товарищем ездили. Это и был февральский день морозный. Помню белый снежный наст. И церковь белая, как царевна-лебедь. А еще помню, что в тот год почему-то листья с деревьев не все опали. Наверно, ранние холода были осенью. Так и заморозились они на деревьях зелеными... - Ну, молодец. Настоящий поэт и, может быть, даже неплохой человек. Но как бы там ни было, а дело нужно делать. Время идет. Потом нажалуешься мамаше, что я тебя разговорами отвлекала. Знаю я вас. - Василиса, ты ведь даже не спросила, как меня зовут. - У нас не принято. А как тебя зовут? Король Лир? - Меня зовут Влас... Когда я вошел, ты нож сломала об стенку. Почему? - Дорогой Влас, или как там тебя зовут на самом деле, - вкрадчиво-ядовитым тоном ответила Василиса, - очень тебя прошу, не лезь мне в душу. Моя душа - запретная зона, огороженная колючей проволокой с электрическим током. Полезешь - убьет. - Я заметил уже... Они замолчали. Василиса уткнулась лицом в ладони. Влас тем временем осматривался. Его поразило, что комната Василисы менее всего походила на приют блудницы. Скорее, это была комната десятиклассницы-отличницы. Цветы в горшочках. На окне новогодне-рождественские еловые ветви в большой вазе. Чистота. На полке фотографии родителей, белой пушистой кошки и в самом углу, в тени... Влас напряг зрение. Ошибки не было, - в тени стояла маленькая икона Спасителя. - Ты что, во Христа веруешь? - нарушил молчание Влас. Василиса метнула пронзительный взгляд в его сторону: - Слушай, поэт, тебе не кажется, что это место не самое подходящее для бесед о Христе? — 31 —
|