|
Но покончить с этим не удалось, так как звонящим оказался ни кто иной как Илюха Аджиков. Мы учились в параллельных классах, часто сталкивались лоб в лоб на шахматных и математических олимпиадах, а один раз столкнулись по-настоящему, когда оказалось, что Машка Рисенкова, которая казалась нам тогда почти женщиной, так как была аж на два года старше, целовалась с нами по очереди, причем очередность эту по какой-то странной своей прихоти она соблюдала безукоризненно. Возможно, сказывались ее немецкие корни. Вспомнив о немецких корнях, я тогда же вспомнил и о том случае, когда мне пришлось убедится в справедливости слов, сказанных в далеком сороковом тогдашним начальником разведки Голиковым тогдашнему же диктатору и извечному любимцу русского народа Сталину: мол немец без плана – все равно что черепаха без панциря. Шел я как-то за визой в Германию – друг выслал приглашение. Я по простоте душевной решил, что раз есть оформленная им в Германии бумажка, то мой поход в немецкое посольство окажется пустой формальностью, благо ни зарплатой, ни недвижимостью, ни многочисленностью виз в загранпаспорте меня бог не обидел. Как же я был потрясен – другого слова и не подберешь, когда оказался в атмосфере натурального концлагеря! Лающими воплями соискателей драгоценной визы выстроили в ряд перед зданием посольства, оградив стальными решетками. Затем по команде дверь открылась и всем, кому назначено на это время, ринулись вперед. Оказывается, стоит тебе зазеваться на минуту, дверка захлопнется и привет – записывайся по телефону на следующее посещение. Внутри оказалось хуже, чем снаружи – все те же лающие команды, гавкающие работницы посольства, которым, как они считали, мы все по гроб жизни чем-то должны быть обязаны. Атмосфера удивительно унизительного, презрительного обращения меня в конце концов возмутила и я сказал что-то резкое даме за пуленепробиваемым стеклом – та была потрясена в такой степени, что я понял – я тут за все время ее работы первый такой. Остальные наши сограждане терпят это хамство – видимо очень в неметчину хочется. А мне как-то расхотелось. Показал я ей кукиш, мол знай наших, развернулся и ушел восвояси. А ко мне на выходе еще охранники прицепились, мол почему ты, русский такой, фигу показал нашей барышне германской – у них там все-все приборчики на пленочку пишут. А я им в ответ, мол бабушка у меня из Карелии родом, финно-угорских кровей, значит, а там этот самый знак означает «благодарю за внимание, мне пора по срочному делу», так что если мол они такие безграмотные касательно обычаев народов мира, пусть читают Маргарет Мид и Эркюля Пуаро. Охранники от нечего сказать меня и выпустили. Вышел я из застенков, вдохнул воздух свободы, и в Германию с тех пор ни ногой – из принципа – пусть сами на себя гавкают и строем ходят. — 216 —
|