|
- Трахают что-ли?:) - Может и трахают:), - Росомаха рассмеялась и легла на спину. Вода мягко переливалась через нее, огибая выпуклые грудки. – Через несколько минут они выталкивают тюленя обратно на льдину и уплывают. Объяснить как-то это надо, сначала стали думать, что так косатки учат навыкам охоты своих детей, а потом оказалось, что дети тут ни при чем – просто играют они так, дружат. Животные стали дружить. Да, они продолжали охотиться и поедать друг друга, и все же они стали дружить – выбор жертв стал выборочным, естественный отбор изменился – раньше хищники убивали слишком старых или слишком молодых, или больных. Теперь добавилось еще одно правило отбора – хищники перестали убивать тех, с кем они или другие члены их стаи дружат. - Таких примеров много, - подхватил Менгес, - очень много. Начиная с двадцать первого века – лавинообразный рост наблюдений о том, как между животными, которые по всем правилам должны быть смертельными врагами, устанавливаются отношения дружбы, содействия, взаимных игр. Но наблюдали недолго – начавшиеся религиозные войны затмили собой все остальное – не до биологии с астрономией стало людям – как бы выжить. А когда, спустя четыреста лет, наступил новый порядок, и мы снова стали наблюдать за животными, то оказалось, что мы кое что упустили, и упустили серьезно. Я даже думаю…, - Менгес взял паузу и посмотрел Торе в глаза, - я думаю, что если бы мы вовремя не остановились, животные завершили бы процесс человеческого самоуничтожения. Есть основания предполагать, что они даже сейчас способны в любой момент нас уничтожить, как зловредный мерзкий вирус, на миллионы лет оккупировавший планету. Они научились многому за это время. Когда ты думаешь о том, что вот мол дельфины и тигры готовы выйти с нами на контакт, ты думаешь об этом с умилением, мол братья наши меньшие, по головке их погладим и приласкаем, умненькие такие, надо же… - есть такое, сюсюкаешься с ними в своем внутреннем диалоге? - Нуу…. да, наверное да. - А я не сюсюкаюсь. Я готовлюсь. Готовлюсь как к самому важному экзамену, который мы должны выдержать, чтобы выжить. - Не понимаю… - Тора встала лапами на кораллы, подгребая руками воду для равновесия. – В каком смысле – выжить? - Я думаю, что они хотят просто понять – оставлять нас на этой планете или уничтожить, как сорняк. - !!! – Глаза Торы округлились, и челюсть натурально отвисла. - Вот она, - усмехнулся Менгес, - реакция гомо сапиенса – царя природы. Сама мысль о том, что кто-то может спихнуть его зловонное тело с лица планеты, кажется ему кощунственной. Не сомневайся – спихнут, если захотят. Люди никогда не готовились к этой войне, и если животные нам ее объявят – не сомневайся, мы очень быстро все умрем, тут даже просчитывать ничего не надо, и так все очевидно. Но мы…, - продолжил Менгес, остановив открывшую было рот Тору, - мы, конечно, все просчитали. У нас нет ни единого шанса. Если они захотят – нас не станет. И если раньше это «если» было чисто гипотетическим, лишь сюжетом для фильмов-страшилок, то теперь это не так. Теперь животные в самом деле способны так организоваться, чтобы объявить людям войну. Нам страшно повезло, что мы успели закончить наши войны, прежде чем их эволюция не дошла до такой точки, когда наши войны закончили бы они сами. — 178 —
|