|
Я отпил из фляги воды, достал из рюкзака тетрадь со стихами и, положив её под голову, растянулся на приятно шероховатой плите. Задремал… ………. - Вы гусёк или гусик? Этот голос – звончато-мягкий, не без приятности – тотчас же вытряхнул меня из сладкого сквозняка дрёмы. Я приподнял надвинутую на глаза кепку и покосился в сторону говорившего. Передо мной стоял типичный деревенский мужичонка, лет сорока-сорока пяти. Спутанные светлые волосы, какой-то совсем уж бесцветный пух на подбородке, серая телогрейка, серые же засаленные брюки, кирзовые сапоги. - Удобно ли вам? Не твёрдо ли? – заботливо осведомился мужичонка. - Нормально, - ответил я и снова надвинул на глаза кепку. Было досадно и даже несколько утомительно, что – вот, вытряхнули из чего-то приятственно-аморфного, разбередили, потревожили. Я повернулся на левый бок – спиной к мужичку – и попытался вернуться в дрёму. - Так вы гусёк или гусик…? Это было уже слишком! Я резко развернулся, рассадив при этом о выступающий камешек колено, и оказался лицом к лицу с назойливым аборигеном. - Слушайте, дядя, - не без злости сказал я, - шли бы вы!.. Куда шли – туда и идите! Вам что, заняться нечем?! - Есть, конечно… - Ну, так идите и занимайтесь! …И дайте, наконец, не трогавшему вас пешеходу покоя. - Я бы дал… - в голосе мужичка появились совершенно искренние грустные нотки. - Я бы дал, но у меня и самого нет… О, ну конечно, изредка – бывает! Да - ой-йой-йой… - изредка. - Вы о чём, собственно? Я несколько растерялся. - О покое, - ответил мужичонка. Он сказал это с какой-то укоризненной ласковостью, а потом – подшмыгнув штаны – преспокойно ухватил с плиты мою тетрадку со стихами и начал её листать. Так, подумал я, на лицо встреча с местным дурачком. Этого ещё не хватало! Сначала – автобус накрылся, потом – накатила лень к передвижению и мне светила в ближайшем будущем ночёвка без всякого укрытия да ещё с дождём в перспективе… А теперь – юродивый шалун…! — 9 —
|