|
Поначалу я приставал к взрослым, этим всезнающим и серьёзным персонам. Увы! В их ответах – многоречивых и маловразумительных – детская интуиция мигом выхватывала несостоятельность и беспомощность… даже в коротких: «Вот вырастешь – узнаешь!» «Есть такая наука – философия, но сейчас ты ничего не поймёшь, это не для маленьких!» Честнее всех и отчётливее – прямо – ответил мой папа: «Не знаю, Севка…» «Как же так, - спросил я, - ты столько лет живёшь, и живёшь без этого?!» «Трудно без этого, - согласился он, - иногда – совсем плохо. Можно придумать множество ответов, красивых ответов, сложных… грубых и безыскусных… Люди, как правило, вполне обходятся этими фальшивками.» «А философия…?» «А что философия, сынок?..» И папа процитировал мне слова Лиса из «Маленького Принца» Экзюпери: «- Прощай, - сказал Лис. – Вот мой секрет, он очень прост: зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь…» «Ищи, сынок, ищи… но – сердцем. Понимаешь?» Я понял. И протягивался, протягивался – не разумом, но сердцем – во всё, что было во мне и вокруг. Протягивался-истягивался до состояния дрожащей струны. Казалось, что – вот-вот! – что-то взорвётся во мне, размечется в клочья, в пыль… И вот, месяца через три метаний-горений, пришёл несказанный сон, - один из немногих, помнимых с детства, снов. На то он и несказанный, - не смогу я его рассказать… но – главное: меня растворила в себе ВСЕЛЕННАЯ, всего, без остатка; разнесла по крошечке в каждое из своих проявлений-творений. А потом… Проснувшись утром, я ощутил себя сверкающей серебристой шкатулкой, в которой – на синем пушистом бархате – лежали три слова: БЕСКОНЕЧНОЕ СЧАСТЬЕ В БЕСКОНЕЧНОСТИ Я редко кому за десять прошедших с того сна лет говорил эти слова. Непонимание, как правило, подобно жёсткой острогрудой стене, о которую ты, часто – с разбега, разбиваешься в кровь. Такое не очень хочется повторять. …Вы только представьте себе, что для меня было встретить человека, который не просто – принял ЭТО, но для которого ЭТО было – как и для меня – однозначно и безоглядно родным! — 12 —
|