Ключи к смыслу жизни

Даже придуманные писателями гениальные сыщики следуют этому принципу по отношению к преступлениям, которые раз­гадывают.

Патер Браун, священник-детектив, скажет преступнику Флам-бо в одном из рассказов Г. К. Честертона: «Все эти преступления совершил я сам», — чем ужаснет преступника — партнера по рас­следованиям.

Но этого недостаточно! От простого постулирования правил ничего не меняется.

Кусочек ткани может подарить нам радость, но не знание. Как заставить его говорить?

Давайте вернемся к опыту Леонардо. Кроме картин и рукопи­сей, он оставил нам и... что-то вроде психологических тренингов. Он учил отнюдь не только «лени». Леонардо да Винчи был уверен, что практика невозможна без теории, что художественный метод нуждается в теоретической основе. И, может быть, все, что мы сегодня называем «психологическими тренингами», выросло из рассуждений Леонардо.

Его обвиняли в измене искусству и в порочных творческих ме­тодах. Как он смел не соглашаться с принципиальной непозна­ваемостью божественного творческого акта?

Федерико Цуккари, современник Леонардо, пытаясь ниспро­вергнуть его, писал: «Все эти математические правила надо оста­вить тем наукам и отвлеченным изысканиям, которые своими опытами обращаются к рассудку. Мы же, мастера искусства, не нуждаемся ни в каких других правилах, кроме тех, которые дает нам сама природа, чтобы изобразить ее».

Эти слова кажутся нам привычными и правильными — совре­менная культура скорее пошла по пути, провозглашенному Фе­дерико Цуккари, а не Леонардо да Винчи. Я много раз слышал от преподавателей творческих вузов, в том числе и от известных режиссеров, о том, что «единственная книжка, которую должен прочесть кинорежиссер, — это книжка сберегательная». В сущ­ности, это то же самое высказывание Цуккари, только на совре­менный лад. Человека, который первым изложил эту истину на бумаге, вполне можно считать основоположником современного массового искусства.

Однако кто помнит сегодня художника Федерико Цуккари?

Мне кажется, что в следовании изложенному Цуккари «прави­лу посредственности» таятся корни того «искусства», тех «твор­ческих прорывов», которые мы видим сегодня на экране, сцене и обложках глянцевых журналов.

Современники жалели Леонардо, подшучивали над ним. Джорджо Вазари писал: «У него множество странных причуд. За­нимаясь философией явлений природы, он пытается зачем-то распознать особые свойства растений, настойчиво наблюдает за круговращением Луны и движением Солнца».