Беседа двадцать седьмая

Гениальность как импровизация. Вейнингер и Сидис.

Упражнение «Вопросы Борхеса»

Хорхе Луис Борхес, один из гениальных писателей XX века, го­ворил, что в его жизни самое главное — это вопрос: «А что если?..»

«А что если «Алеф» — великая точка каббалистических мисти­ков — окажется вот здесь, на этой самой лестнице в Нью-Йорке или в Буэнос-Айресе?» — спрашивал себя Борхес.

«А что если я превращусь в жука?» — спрашивал себя Кафка.

А что если интерес и следующая за ним концентрация внима­ния начинаются с вопроса?

С вопроса начинается любопытство. С любопытства — путь к осмысленности жизни и гениальности.

Разве гениальность появляется только во время художествен­ного творчества?

Конечно же нет, человек считает свою жизнь осмысленной . тогда, когда у него есть вопросы, когда он пытается что-нибудь выпытать у природы, у Бога, у других людей... Только тогда, когда он творчески включен в окружающий мир.

Иными словами, смысл жизни — в учебе, в бесконечном путе­шествии к своему внутреннему наставнику.

Заданный вопрос делает реальность... упражнением в вообра­жении человека.

И наоборот: при появлении вопроса воображение становит­ся... упражнением в реальности.

«Вопросов нет!», — это способ существования шлемазла. Жизнь в бессмыслице.

Гениальный Отто Вейнингер родился в 1880 году. Все, кто знал его в детстве, рассказывали, что он был необыкновенно откры­тым и восприимчивым ребенком. Его трепетная душа отклика­лась на малейшие внешние воздействия. Любое природное яв­ление имело для него свой особенный смысл: далекие горы были обещанием счастья, плывущие по небу облака сулили приклю­чения. Смерть комара могла стать для него большой проблемой.

Мальчик превратился в юношу. Юноша стал поэтом. Его лю­бопытство не знало границ. Самым трудным для него было то, что менее одаренным и чувствительным натурам сделать было значительно проще: ограничить себя в своих увлечениях. Не было занятия, которое бы не захватывало его целиком. Ни о какой кон­кретной профессии долгое время не могло быть и речи. Отсюда родилось и его страстное желание — найти для всех многообраз­ных проявлений жизни «общий знаменатель», объяснить и упорядочить изобилие существующих форм жизни. Знакомое нам желание «открыть тайну всего». Для Вейнингера это был путь к философии.

Юному человеку трудно примириться с тем, что есть так мно­го мест на Земле, которые он ни разу не посетил, так много рук, которые он ни разу не пожал, так много прекрасных женщин, ко­торых он никогда не видел. Для того чтобы «смирить себя», тре­бовался сильный характер, достойный уважения не меньше, чем творческий дар и необыкновенные умственные способности.