Ключи к смыслу жизни

Воланд у Булгакова — это поразительный образ трикстера, наде­ленного властью. Трикстер присутствует в большинстве мифологи­ческих систем. Это — антигерой: лжец, шут, обманщик и сквернос­лов. Он противник героя, самозванец. Пытаясь подменить героя, он присваивает себе его славу и пользуется плодами его подвигов.

Но для читателя мифа трикстер — это Альтер-эго героя, его второе Я, темная сторона его души. Герой не любит трикстера, но как буд­то не может него обойтись: таковы отношения Иешуа и Воланда в романе «Мастер и Маргарита». Образ трикстера необходим не только для того, чтобы оттенить положительные качества Иешуа.

Воланд выполняет свою, вполне самостоятельную функцию. Это — главная функция трикстера в мифологии: он разоблачает, буквально раздевает (вспомните сцену в варьете), все ложное, для того чтобы могла утвердиться истина. Его функция — празднич­ная. Он должен разрушить все ненужное и отжившее, чтобы осво­бодить место для нового творения.

Подобную роль выполняет Шива в триаде Брахма — Вишну — Шива. Эту же роль играет, по всей видимости, в Новом Завете Иуда Искариот: обнажая главные беды человеческие, он дает воз­можность Промыслу свершиться. Именно так видели образ Иуды Максимилиан Волошин и Леонид Андреев. Иногда подвиг почти неотличим от преступления, точнее говоря, их можно различить только спустя длительное время после событий.

Образ сатаны работает как напоминание всем, заигравшимся в самовластие, о том, что Бог существует. Остается только сожа­леть, что в мире, который считает своих богов мертвыми, этот образ не поднимается ни перед глазами тех, кто в пьяном празд­ничном угаре замахивается ножом на своих близких, ни перед глазами тех, кто в угаре собственной гордыни обрекает на смерть миллионы. Разница между ними всего лишь в словах: одни хотят почувствовать, что они «имеют право», а другие убеждены, что они «знают как надо», то есть знают, что нам с вами нужно для счастья. Это одно и то же, только масштаб опьянения мыслью, которая когда-то охватила падшего Денницу, разный.

Если забыть о Боге, связь с его лучом в «точке Розанова» все равно прервется. Она окажется заполненной... самим собой — «носителем абсолютной истины». Все окружающие люди в этой ситуации будут казаться менее живыми, чем я сам. А если они — нежить, то вряд ли есть смысл ценить их жизни.

Игра люциферовой мысли в человеческих головах оказывает­ся прихотливой. Я убежден, например, что недоучившийся се­минарист Иосиф Сталин считал себя воплощением сатаны или, по крайней мере, Антихристом Нового Завета. Я думаю, что он сказал об этом великому неврологу Владимиру Бехтереву, что и послужило поводом для его знаменитого диагноза — «паранойя». Дело в том, что для того, чтобы поставить такой диагноз, Бех­тереву нужно было столкнуться с какими-то фантастическими представлениями пациента о себе самом. Мысли о том, что Ста­лин — великий вождь, было явно недостаточно, ведь Коба уже был таким вождем в реальности. Может быть, что-то похожее пы­тался подсказать Сталину и Булгаков, который писал о преступ­ной справедливости сатаны.