Ключи к смыслу жизни

Фактически Шико был королем Франции. В Шико, по мне­нию современников, была воплощена мудрость королевства. Но черты смерти все время проглядывают через этот великолепный облик: говорят, что Шико был прекрасным философом, потому что... умел ничего не принимать близко к сердцу.

«Мертвый» умеет находиться где-то сверху — «над жизнью». В духовной позиции шута Шико стал недосягаем для повседнев­ной суеты: она забавляла его, как забавляет все избранные нату­ры. «В этом мире одни дураки скучают и ищут развлечений на том свете», — это его собственные слова. Обратите внимание: «дура­ки», а не шуты. Шут — умерший заживо — это совсем другое.

Он лишь посмеивался над человеческой неблагодарностью и, по своему обыкновению, почесывал себе нос и подбородок.

Разумеется, очень многие его не любили. Шико в глаза назы­вали: «назойливой мухой», «хитрой лисой», «ядовитой змеей», но чаще всего к нему обращались просто: «господин дурак»! На что он никогда не реагировал и отвечал с улыбкой: «Это моя долж­ность!» Хотя в вопросах чести шут был весьма щепетилен и ни­когда не оставался в долгу: «Шико обнюхивает и лижет камни, на которые пролилась его кровь, как лиса, до тех пор, пока не размозжит об эти камни головы тех, кто ее пролил».

Это, конечно, метафора, но даже в ней чувствуется опасение произносящего ее: у надевшего маску глупости — маску мертве­ца — появляются свойства оборотня!

Даже в его легендарном великодушии современники видели смерть. Шут часто швырял в толпу пригоршни золота, как извест­но, деньги не нужны только мертвым... И, разумеется, ему покро­вительствовала ночь. Мечтатель — он в своих ночных прогулках почти всегда выбирал прибрежную дорогу. В те времена Сена еще не была зажата между каменными стенами, ее волны лобзали ши­рокие берега, и жители города не раз могли видеть на этих берегах высокий, вырисовывающийся в лунном сиянии силуэт Шико.

Возникает переворачивание смысла — глупцом в этой си­туации оказывается король. Это его душа при жизни умирает, а шут, никогда не снимающий напяленную маску смерти, остается жить.

Средневековые корабли сумасшедших того же происхождения.

«Дураков» сажали на корабль и с почетом отправляли в смер­тельное плавание: их возвращали той переменчивой стихии, ко­торая «породила» и их, и всю жизнь на земле, стараясь уберечь от смерти (например, от чумы) самих себя — жителей средневеко­вого города.

Но этот ритуальный акт... оказывался глупостью.

Дело в том, что люди, на которых вместо шутовского колпака одели ярлык «глупцов» или «безумцев», начинали в душе «нор­мального» человека играть роль спасателей или, говоря привыч­нее, спасителей.