|
[… этот фрагмент запрещен цензурой, полный текст может быть доступен лет через 200…]. И снова всплеск раздражения. Если бы она попросила показать мои бицепсы, я бы так же реагировал? Конечно нет. Напряг бы, показал, дал бы пощупать. [… этот фрагмент запрещен цензурой, полный текст может быть доступен лет через 200…] Я был убежден в том, что секс это приятно, здорово и совсем не стыдно. Я был убежден, что всем детям присущи естественные сексуальные желания, и попытки внушить им, что секс – это неприлично, грязно, или несвоевременно и т.д., являются действиями, достойными квалификации уголовных преступлений. Но в реальной ситуации естественного, непосредственного интереса [… этот фрагмент запрещен цензурой, полный текст может быть доступен лет через 200…], во мне стали просыпаться дремучие, мерзкие проявления. - Пошли в комнату, а то здесь может кто-то увидеть. Я встал, и неожиданно увидел, что ее лицо вспыхнуло от возмущения. - Ты считаешь меня тупой?! У тебя есть основания считать меня тупой? Ты считаешь, что я не понимаю, что нас тут могут увидеть? Ты думаешь, я не знаю, что тебе грозит уголовная статья по законам почти любой страны мира? Надо считать человека дебилом, чтобы пояснить ему, что на веранде нас могут увидеть. Я почувствовал себя Остапом Бендером на шахматном турнире, когда он получил первый мат. Но бегство в туманной ночи по просторным васюкинским холмам меня не устраивало, поэтому я не стал пытаться делать умное лицо, не стал и бросаться умными словами за неимением шахматных фигур, а просто подошел к ней, взял ее за крепкие маленькие плечи, посмотрел в ее глаза и извинился. - Каждый человек, это робот. Им управляют тысячи программ, вставленных в него родителями, воспитателями разных мастей. У меня тоже было детство, и меня тоже пичкали программами. Я это знаю и борюсь с этим. Не обижайся, когда что-то пролезает мимо моего внимания. Она порывисто обняла меня в ответ, потом схватила за руку и утащила меня в коттедж. [… этот фрагмент запрещен цензурой, полный текст может быть доступен лет через 200…]. - Я знала, что ты понимаешь по-русски, - победно произнесла она, и до меня с ужасом дошло, что предыдущую фразу я произнес по-русски. - Ты смотрел, как я говорю с Ирой, не так, как смотрят, когда не понимают. У тебя глаза реагировали. Сейчас можно? Я кивнул, и она снова [… этот фрагмент – 2 страницы - запрещен цензурой, полный текст может быть доступен лет через 200…] Когда ей будет четырнадцать-пятнадцать, это будет пиздец какая красивая девочка судя по тому, какой красивой она была уже сейчас. — 86 —
|