|
Я не чувствовал ни паники, ни даже неуверенности в себе. Когда есть твердая и ясная цель, неуверенность и не возникает даже в такой ситуации, когда нет ни малейшего проблеска в том, куда двигаться. Ну, во всяком случае то, что я могу сделать прямо сейчас, это заставить Эмили обратиться за помощью к информатору, это продолжать активно влезать в общение со Странниками и это хорошо изучить то место, где все это произошло. Я хочу побывать там десять раз, двадцать, сколько надо. Сначала мне поможет Тэу, а потом я уже сам. Что-то такое знакомое… да, это как когда идешь на погружение на сжатом воздухе на сто двадцать, без страховки, один на один с бездной. Она снова передо мной. Все такая же - бесформенная, бесструктурная, серая, мощная и непроходимая. Я рассматривал её уже в который раз, я её пинал, я порождал рядом с ней озаренные восприятия, я рядом с ней думал и даже дремал, кидался в нее камнями и пытался обходить со стороны. Я советовался со всеми, кто имеет хотя бы небольшой опыт. Я узнал всё, что мы знаем вообще о стенах. Я побывал в глубоких воспоминаниях полутора десятков людей, и там я тоже изучал стены, и всё это мне ничего не дало. Ровным счетом ничего. И сейчас, вновь уткнувшись носом в эту тварь, я понимал, что все так же бесконечно далек от решения проблемы, как и в самый первый день, и я испытал ненависть к этой хрени, и впервые за много лет мне подумалось, что эта ненависть справедлива, что я имею право ее, блять, испытывать, потому что это ведь полное говно какое-то, потому что моя любимая девочка может попросту никогда не вернуться из этой западни, и всё, что от нее останется, это вегетативные функции… Появилось головокружение, тошнота, всё передо мной стало расплываться, и я стал вываливаться. Ненависть лишает энергии, конечно, и это было глупо… куда же в глубокое сновидение без энергии… Надо думать. Надо искать. Глава 18. - Что-то меня как-то передергивает немного… от слова «школа» в том его смысле, которое обозначает то место, где дети «учатся», ну точнее – где их насилуют и оболванивают. Я понимаю, что у вас все должно быть не так, но всё-таки… Я стоял на полянке, окруженной разноуровневыми зданиями высотой в два-четыре этажа, и как-то не решался пройти дальше. Возникал навязчивый образ пизданутых учителей, расписания занятий, промывания мозгов, отвращения к урокам, страха наказания и прочей нечисти, которой в самом нежном возрасте переполняется каждый цивилизованный человек. И хотя дети, тусующиеся и играющие на поляне, совсем не производили грустного впечатления, мне было все равно трудно оторвать себя от привычных ассоциаций. — 260 —
|