|
Возможно, в моём сознании произошел какой-то сбой из-за неопытности управления глубокими воспоминаниями? С трудом мне удалось вернуть ясность осознания, и стена исчезла. Фридрих говорил о философии Канта и о том, что хорошо бы как-нибудь перебраться в Йену, чтобы изучать её. У меня возник всплеск сожаления, что ему придётся уехать, и я открыл было рот, чтобы внушить ему мысль о том, что гораздо больше он сможет получить здесь, в Тюбингене, и снова меня с ним разделила серая стена. В этом должен быть смысл. Что если именно здесь и проходит граница между доступным и запрещенным? Возможно ли, чтобы будущее защищало себя таким образом от тех критических изменений, которые я мог бы в него привнести своими экспериментами? Это может объясняться каким-нибудь универсальным образом, например – энергетическим барьером, который и воспринимался мною как стена серого тумана. Задумавшись об этом, я остался в своём воспоминании, но переместившись в другой фрагмент. Теперь я гулял вдоль живописной речки. Вдалеке, в дымке, виднелись горы. Я осмотрелся и увидел, что одна из близлежащих улиц выглядит очень странно, я даже сначала не понял – в чём тут дело, и только подойдя поближе, я понял – она перегорожена всё той же серой стеной. Я попытался пройти сквозь неё, но это было совершенно невозможно. Запрещённая зона? Значит ли это, что если бы я прошёл туда сейчас, в моей жизни возникли бы такие обстоятельства, которые повлияли бы на дальнейший ход истории? Но если есть барьер, всегда найдётся тот, кто захочет его преодолеть, разве это не закон, определяющий человеческую природу? Впрочем, скорость света тоже можно хотеть преодолеть. Это даст, возможно, мощный стимул для развития технологий, но ничего не изменит в том, что в нашем мире скорость света непреодолима. Так что конечно, я немедленно поймал себя на искушении начать пробовать серые стены на прочность, но меньше всего меня при этом заботили судьбы мира – уж мир сам как-нибудь о себе позаботится. *) Сны!! Какой же я идиот, что не додумался раньше! Это ведь всё меняет. Нет, это не меняет прямо-таки «всё», но во всяком случае это серьезный шаг вперёд в преодолении «абстрактной проблемы». Накопление энергии и активность в глубоких воспоминаниях – слишком абстрактная задача? Теперь уже не настолько… Собственно говоря, я и не мог бы додуматься до этого прежде, чем не заметил одну очень характерную особенность своих детских воспоминаний. А эта особенность не могла проявиться раньше. Видимо, в первую очередь всплывают вот такие эмоционально насыщенные воспоминания, которые я тут описывал, и ещё странно детализированные, причина проявления которых мне пока непонятна. И только теперь среди моих воспоминаний стали появляться… сны. Детские сны. Только сейчас я стал вспоминать и понимать, какое огромное значение для детей имеют их переживания в сновидениях. Во снах я влюблялся с такой самоотдачей и преданностью и нежностью, что не мог остановить слёзы отчаяния после пробуждения – отчаяния от расставания с любимой девочкой. Во снах я испытывал огромный спектр переживаний, что фактически это была часть моей жизни, неотъемлемая часть, когда я переживал, учился, узнавал, понимал. Годам к десяти начался резкий спад глубины жизни во снах, а потом и вовсе всё пришло к тому, что есть сейчас у каждого взрослого человека – к полному омертвлению снов. Но если дети так много учатся и переживают во снах, если для них жизнь в сновидении имеет такое огромное значение и оставляют такой глубокий след, как и у меня, то это ведь означает, что дорога к влиянию на них открыта – через трупы ничего не подозревающих воспитателей, которые их стараются раздавить. Пусть днём мать бьёт по рукам мальчика, который потрогал свою письку. Будет ли это оказывать для него такое раздавливающее влияние, если ночью во сне он влюбляется, [… этот фрагмент запрещен цензурой, полный текст может быть доступен лет через 200…] Не приведёт ли в таком случае это садистическое влияние взрослых к обратному эффекту? — 130 —
|