|
Его слова заворожили и испугали меня. — Мастер Андрей… А ты ведь и вправду колдун и еретик. Теперь понимаю, почему про тебя столько баек ходит. Он разразился хохотом. — Колдун! Еретик! Он хохотал так мощно, так пронзительно, так светло и звонко, что я не могла не поддаться магии его смеха. Мы безостановочно смеялись в течение нескольких минут, в глазах все расплывалось от слез, и когда в дверном проеме возникла чья-то плечистая тень, я не сразу поняла, кто это. — Андрюха, ты зачем Дашутке хохотунчика подпустил? Вот смотри — муж придет, пооборвет тебе уши-то за такие хиханьки! Едва успокоившись и утерев слезы, я разглядела Федора. Мастер Андрей, не переставая смеяться (снизив, однако, уровень раскатов на пару тонов), весело крикнул: — Это я-то колдун? Вона, Федька колдун так колдун! Он что, не рассказывал тебе? Он же кузнец! Он такое колдовство знает, которого никто не ведает? — И какое же это колдовство? — от любопытства я даже перестала смеяться. — Старую бабусю на молодую дивчину перековать может! Последовал очередной взрыв смеха. Но в этот раз Андрей смеялся в одиночестве: мне было интересно (и потому не смешно), а Федор стоял мрачнее тучи. — Ну ты что болтаешь-то, — глухо прорычал он и вплотную приблизился к мастеру. В первый момент я испугалась — уж больно грозен был у Федора взгляд. — Ну ладно-ладно, подумаешь, тайну выдал… — Федор, это правда? — спросила я, вконец замороченная и гомерическим хохотом мастера, и нахмуренным видом сына знахарки. — Неправда, — отрезал Федор. — Долго вам еще? Мать вечерять зовет. — Все уже, на сегодня все. Мастер пристукнул рукояткой мастерка последний кирпичик, протер инструменты и сложил их в деревянный ящичек. — Дашка, чего стоишь по колено в глине? Бегом — ноги мыть, и к столу! — А как я пойду-то? — я в растерянности смотрела то на ноги, покрытые голубой пленкой, то на чистые босоножки, одиноко стоящие в углу. — А вот как! — Андрей рассмеялся, подхватил меня на руки и вынес из дома. [1] Глава 5 [1] Стодарник. Таинство огня Мастер Андрей оказался прав: после нескольких дней «танцев» в корытце с глиняным раствором у моих ног словно выросли крылья. Я не ходила, а летала, чувствуя себя молодой, полной сил степной кобылицей, отбившейся от одного из диких манычских табунов. Андрей посмеивался, говоря, что благодарить надо его волшебную глину, но я подозревала, что дело не только в глине. Мастер Андрей обладал удивительным талантом менять все и вся вокруг себя. Изменились хозяева, изменились рабочие (забывшие вдруг суеверный трепет перед мастером печей), изменился мой муж. Глаза горели, руки и ноги двигались легко и свободно, еще свободнее текли мысли и разговоры, даже погода июля — самого жаркого на Донщине месяца — радовала мягким теплом, отложив изнуряющий зной то ли на август, то ли вообще на следующий год. (Это было очень кстати: в доме уже сделали потолок, и работать нам приходилось практически в закрытом помещении; в жару не спасли бы и окна — днем летний воздух неподвижен…) — 31 —
|