|
Еще одно событие произошло при полном бодрствовании, и его я могу позволить себе назвать своим достижением. В результате тренировок у меня началась активная проработка суставов, в том числе зоны лопаток, и там был блок, неприятный, щелкающий при массаже. И.П. делал мне перед сном массаж, чаще всего мягкий, успокаивающий, но иногда – настоящий, достаточно жесткий. Мне бывало очень больно, я даже кричала. На этот раз, обнаружив этот блок, И.П. предложил мне продавить его. Я чувствовала, что он намерен всерьез приложить усилия. Он прошелся по этой области, надавливая то здесь, то там. Я пару раз вскрикнула. Но в поздний час орать мне не хотелось. Я подумала: «Вот бы отключить боль!» Он сжал кожу и мышцы над лопаткой мощным щипком. Боль стала нарастать, и тут в моей голове что-то изменилось, я погрузилась в отрешенное состояние без мыслей, и боль превратилась в нечто непонятное. Кожа занемела, давление ощущалось, но боли уже не было. Ее не было так долго, как я этого хотела! Я сказала ему об этом. Он отпустил, а затем повторил щипок. То же самое! Боли не было. Когда он перестал сдавливать, сказав, что все получилось, и блок пропустил, я почувствовала, что щелчки прекратились. Но в голове после моей команды «отключить боль» осталось какое-то давление. По совету И.П. я продышала туда, и все стало нормально. Этот эффект И.П. объяснил действием тренинга, сказав, что так работает «третий глаз», и что такие способности появляются на высоких ступенях развития, т.е. на уровне мастера. Так, например, мастера восточных единоборств во время жестоких боев отключают центр боли и, благодаря этому, продолжают сражаться, даже будучи серьезно раненными. Я не представляла, как это у меня получилось, но это получилось! Радость моя была огромна. Ведь я – сторонница практической пользы своих исследований, впервые обнаружила, что смогла использовать это странное состояние. Состояние отключения ВД и ощущения «расширения» чего-то в голове, в которое я впадала вначале редко и неуправляемо, а потом все чаще и чаще. Это состояние по началу пугало меня, а потом я стала спрашивать себя: как его использовать? Ответ пришел. И я уверена, что это не последнее, чем оно может быть полезно. Мне кажется, что в нем лежит огромный пласт особых, скрытых возможностей. И вскоре мои предположения получили подтверждение. Перечитывая Кастанеду, я находила все больше сходства в описании его и моего растущего восприятия. Общего было так много, что вывод напрашивался сам собой: действие магических практик древних толтеков и Йоги Восьми Кругов одно и то же. Об этом пишет и Сидерский в книге «Омнио тренинг». Я стала понимать, что мои заметки об измененных состояниях восприятия вовсе не бесполезны. Может быть, кто-то из тренирующихся также, как и я, прочитав их, найдет сходство и будет рад закрепиться в уверенности, что его продвижение происходит в правильном направлении. Я нашла у Кастанеды описание физического ощущения расширения восприятия (см. предыдущий абзац), а также ощущений, соответствующих выходу из небытия в проявленный мир второй половины человеческого существа, не осознаваемого нами в обыденности, которая именуется в толтекской терминологии как «нагваль» (см главу «Возрождение – не для всех», где описано мое состояние пребывания в странном пространственно-временном ощущении, очень похожим, как выяснилось, на пребывание Кастанеды во «времени нагваля»). Я была чрезвычайно рада тому, что мой небольшой опыт, который я собираю в этой книге, обретает черты, укладывающиеся в систему описания магии дона Хуана, которая имеет четкое практическое применение, проверенное временем. Да, пока не все еще становится понятным, но уже очевидно, что со временем можно будет найти еще больше сходства, чтобы достроить эту систему знаний, которая перевернула для меня мир. Я понимаю, что полной победы здесь не достичь, ибо Вселенная бесконечна в своих проявлениях, и мы никогда не сможем изучить ее до конца. Это мнение постоянно высказывает в книгах Кастанеды дон Хуан. Еще он говорит о том, что воин не должен впадать в состояния чрезмерной радости или печали, потакать себе в эйфории, удивлении или сомнении, называя все это «индульгированием». Однако, мой дорогой читатель, мы с вами еще не столь безупречны, и поэтому я хочу выразить здесь свои чувства, чтобы Вы лучше поняли меня. Огромную радость даже промежуточной победы исследователя, блуждающего в дебрях неведомого, можно описать так: — 127 —
|