Обучение травами, путь Шоу-Дао. Книга 4

Пообщавшись с ним в этом духе несколько раз, я убе­дился, что все мои благие намерения помочь ему растрачи­ваются втуне, и перестал давать Михаилу советы.

— Знаешь, что странно, — в заключение сказал я Учи­телю. — Этому человеку действительно нужно всерьез за­няться своей жизнью и своим здоровьем, и кажется, что он достаточно умен, чтобы понимать это, но что меня удивляет, так это то, что, если бы он тратил на заботы о себе столько же времени, сколько он проводит в беседах на эту тему, он был бы образцом здорового образа жизни.

Ли укоризненно покачал головой.

— Иногда меня просто удивляет твоя наивность, — ска­зал он. — Этот твой приятель вовсе не нуждается в избавле­нии от страданий. То, что ему действительно нужно, — это аудитория, которая будет выслушивать его жалобы, сочувство­вать ему и морально его поддерживать.

— Но ведь это бессмысленно, — возразил я. — Он в самом деле болен, и если он сейчас не займется собой, оста­ток своей жизни он будет страдать и физически, и морально.

— Ну и что? — состроил недоуменную гримасу Учи­тель. — Каждый европеец, глядя на других, гордится своим умом и здравым смыслом. Но все горе в том, что, когда речь заходит о реальном применении этого здравого смысла для собственного благополучия и процветания, тут-то и проис­ходит сбой. Возможно, здравый смысл и существует, но, увы, он не работает.

— К сожалению, я и сам достаточно часто подмечал это, — сказал я. — Но почему так происходит?

— Мы с тобой уже не раз беседовали о недостатках ха­рактера, — ответил Ли. — Ты можешь похвастаться множе­ством недостатков, но одна из причин, по которой я сделал тебя своим учеником, это то, что в тебе очень слабо выражен главный и наихудший недостаток человечества, причина боль­шинства людских несчастий.

Учитель замолчал, хитро взглянув на меня.

— Что это за недостаток? — я не удержался от иску­шения сразу же задать вопрос.

— Может быть, ты сам мне об этом скажешь?

Я задумался. Список моих личных недостатков был столь впечатляющ, что я затруднялся придумать что-либо новенькое. Однако надо было что-то изобрести. Я напряг из­вилины, и тут меня осенило.

— Наверное, это глупость? — с надеждой спросил я. Мимика Учителя явственно продемонстрировала мне, что я промахнулся.

— Даже не знаю, — сдался я, назвав несколько менее впечатляющих версий, которые Ли так же молчаливо отверг.

— Ты упустил одну из самых распространенных слабо­стей, которую тебе каждодневно демонстрируют твои сограж­дане, — сжалился наконец надо мной Учитель. — А не заме­тил ты ее потому, что основной недостаток — это плоть и кровь европейцев, это сама суть их жизни. И поскольку в оп­ределенной, хотя и в меньшей степени этот недостаток при­сущ и тебе, ты даже не отдаешь себе отчета в его существова­нии и не можешь определить его словами.