|
— Это деловой костюм. В таком костюме я встречаюсь с людьми и делаю разные дела. В определенных кругах приняты определенные формы деловой одежды. —Ив каких же кругах приняты такие формы одежды?— поинтересовался я. — Мы с вами еще достаточно шапочно знакомы, чтобы вас информировать по строго конфиденциальным вопросам мировой значимости. —заявил кореец с абсолютно серьезным выражением лица. Его акцент, казалось, еще усилился, он тщательно выговаривал каждую букву, произнося слова как будто по слогам с ударением на каждом слоге, словно желая подчеркнуть значительность того, что он говорит. — В чем же заключается мировая значимость?—спросил я, прилагая большие усилия, чтобы не рассмеяться. —Европейцы всегда проявляют излишний интерес к не своим делам. —по слогам произнес кореец. Я не обиделся, так как просто не мог воспринимать всерьез все эти безапелляционные заявления. Посмотрев несколько секунд на своего собеседника, я рассмеялся. Кореец на мою улыбку никак не отреагировал и неожиданно принялся с большой скоростью поглощать оставшиеся на тарелке пельмени. Я спросил: —Скажите, как вы все-таки относитесь к разным видам борьбы, или. как вы их называете, боевым искусствам? — Ну, как вам сказать. — продекламировал он, — есть ритуал и есть форма. Есть также и искусство жизни. — В каком смысле ритуал, в каком смысле форма и искусство жизни?—спросил я. —Ну как вам сказать... Я в принципе не надеюсь, что вы поймете. — Тогда постарайтесь объяснить. — А стоит ли стараться объяснить, если человек не понимает? — Ну а вдруг я пойму? — Вдруг здесь не подходит. Либо я рассказываю и вы что-то понимаете, либо я просто сотрясаю воздух. На все это я ответил: — Воля ваша, конечно. Но дело в том, что мне действительно очень интересно узнать ваше мнение, и если я не смогу понять, то постараюсь хотя бы запомнить. Кореец сказал на это: — Сейчас вы говорите, как мудрец востока. — Не понимаю, что здесь мудрого, —удивился я. — А не взять ли нам еще и прелестных пончиков с повидлом, а также кофе?—вдруг, неожиданно оживившись, предложил он. Я согласился, и мы взяли по три стакана кофе и по шесть пончиков с повидлом. Мы ели пончики с повидлом, и беседа о возвышенном продолжалась. —Дело в том, что ритуал,—говорил кореец, жестикулируя рукой с зажатым в ней пончиком и роняя капли повидла себе на рубашку,—дело в том, что ритуал—это тогда, когда два толстых человека встречаются и борются за приз—за женщину или быка. Тогда они должны делать все самое трудное, и при этом наименее эффективное. Если это форма, то один или два человека показывают хвост павлина. Они выглядят красиво, но их основная цель—выглядеть красиво. Если же это—искусство, то один человек живет в трудном мире, и живет при этом хорошо. — 31 —
|