|
На диванчике сидели Алеша, Таня и ее брат Николай Котляров, тоже голубоглазый, но совсем некрасивый юноша с бледным веснушчатым лицом. Николай заглядывал в лицо Алеши и говорил жидким, нежным тенором: – Идем, Алеша, не ломайся. Таня смотрела на Алешу любопытным взглядом вкось, как будто исподтишка. Алексей склонился к коленям и задумчиво поглядывал на кусты желтой акации. Из-за кустов вышли Павел Варавва и Богатырчук. Павел сказал: – Алеша ни за что не пойдет за чужой счет. Что ты его уговариваешь? – А я пойду, – веселым басом произнес Богатырчук. – Пойду за счет Цыгана – и ничего. Спасибо ему говорить не буду. Он помощник слесаря, у него денег много. – Перед кем ты гордишься? – обратился Павел к Алеше. Перед товарищами? Дурень ты, хоть и студент. Какая честь тебе в том: сидишь и надуваешься! Алеша поднял голову, свет упал на его лицо. Оно было еще по-юношески румяным и круглым, но на скулах уже начинали играть тени мужества, а на лбу падала к переносью резкая и острая складка. Алеша с усилием, вкось посмотрел на Павла: – Тебе хочется в «Иллюзион»? – А что же? Хочется. А тебе не хочется? – Не хочется. – А скажи, твой институт называется императорским? – Мой институт не называется императорским. – Так чего же ты… – Я ничего… – Идем, – решительно сказал Павел и тронул Алешу за плечо. – Отстань! – Идем, уже впускают. За кустами акация на главной дорожке проходили головы и картузы посетителей «Иллюзиона». Алексей поднялся со скамьи, неожиданно выпрямил высокое, ловкое тело и потянулся, положив руки на затылок. – Идите, я вам не мешаю. – Раз ты не идешь, значит, и я должен тут торчать, – пробурчал недовольно Павел. – Да ну вас к черту! – сказал Богатырчук. – Пригласил, а теперь назад? Ты меня из дому вытащил? Какое ты имел право, уважаемый? – На тебе сорок копеек, и ступай один. Богатырчук взял сорок копеек, подбросил их на ладони и грустно ухмыльнулся красивым ртом: – Подлецы! Вы думаете, у меня действительно никакой чести нет? Подлецы вы после этого! На твои сорок копеек! Он с размаху опрокинул ладонь на протянутую руку Павла. – Убирайся! Богатырчук может принять приглашение товарища, а подачек не принимает. Если даже его пригласит Колька Котляров, этот беднейший из пролетариата Костромы, Богатырчук примет приглашение. Колька Котляров сказал без всякого выражения: – Я тебя не приглашаю. – Почему? – Не хочу. – Нет, почему? — 268 —
|