|
В один из вечеров я сидел за вахтенным столом. Из Дворца только что ушли последние сотрудники, и я не успел ещё закрыть на ключ дверь за ними. Только собрался сделать это, только отложил в сторону Коран, который в тот момент читал, как вдруг дверь неспешно отворилась. И в холл Дворца пионеров кто-то вошёл. Я ожидал, что посетитель подойдёт к моему закутку, к столику вахтёра, огороженному деревянным барьерчиком. Тот, однако, не спешил общаться со мной, медленно и задумчиво прохаживаясь по холлу. Его взгляд блуждал по стенам и потолку. Это был немолодой высокий мужчина незапоминающейся наружности. Удивлённый его странным поведением, я наконец не выдержал и громко произнёс: — Дворец закрыт. — Знаю, — отозвался мужчина, не поворачивая ко мне головы, продолжая задумчиво осматриваться. Возникла неловкая пауза. — Чего же вы хотите? — полюбопытствовал я. — Да вот, смотрю... — неопределённо молвил тот. — Вы, значит, просто прохожий. Зашли со скуки посмотреть? На стены? На потолок? Так, что ли, получается? — Нет, я — не простой прохожий, — ответил мужчина со вздохом, стоя по-прежнему вполоборота ко мне. Рассеянным жестом он провёл ладонью по лицу, как бы отгоняя прочь какие-то там свои, неведомые мне мысли, воспоминания, и, обернувшись, в упор глянул на меня. — Не просто прохожий, — повторил негромко он. — Когда я был пионером, то ходил сюда на занятия шахматного кружка. А было это ещё до начала второй мировой войны... Теперь вот вспоминаю... Да, давненько не бывал я в этом здании. — А сами вы теперь где живёте? Не в Ростове? — догадался я. — Нет. Далеко отсюда живу. Очень далеко. Сегодня я оказался здесь, можно сказать, почти случайно. Проездом. А вот войну встретил тут, в родном моём Ростове, и было мне в ту пору двенадцать лет... Многие мои товарищи по шахматному кружку погибли. Причём, увы, именно в пионерском возрасте. Немецкая авиация в годы войны очень сильно бомбила город. Особенно его центральную часть. А потом бомбила его столь же сильно и наша родная советская авиация, когда Красная Армия брала штурмом Ростов, занятый фашистами. Многие, очень многие дети в городе погибли под теми бомбами. Среди погибших были мои друзья, пионеры, начинающие шахматисты. А я вот уцелел... Прощайте! Мужчина круто повернулся через плечо и вышел из Дворца вон. Больше я никогда не видел его. А вскоре опять был день выплаты зарплаты в нашем Дворце. В бухгалтерии я вновь столкнулся нос к носу с моим сменщиком, ночным сторожем Анатолием. Тот с ходу сообщил, что, во-первых, увольняется, а, во-вторых, делает это потому, что ему, как выразился он, «осточертели ночные страсти-мордасти в этом проклятом здании». — 182 —
|