Внеземляне идут!

На следующий день утром Константин восстановил в памяти диалог с Иисусом во всех деталях. Вспомнил он и странную фразу — подсказку гостя в кремовой тоге насчёт возможности задавать вопросы о своём личном будущем... "Надо будет не забыть в следующий раз задать пару таких вопросов," — подумал Константин.

Иисус сдержал обещание. Он явился — вновь под перезвон колокольчиков — вечером 14 ноября. А потом — вечером 16 ноября, 18-го, 20-го, 22-го, 24-го, 26-го. Последний свой, десятый по счёту визит он нанёс 28 ноября 1941 года.

Приходя, он всякий раз вновь и вновь возвращался к обсуждению, прежде всего, роли церкви в повседневной жизни людей, а также к проблеме, так сказать, "слова и дела". Бога интересуют дела людские, говорил он, а не красивые, но пустые словеса, с которыми молящиеся в церквах или на дому обращаются к небесам, выпрашивая у них, как правило, ничем не обоснованные подачки. "Человек — это его дела. А дела должны быть только добрыми", — вот центральная тема речей Иисуса.

Константин, как и собирался, задал в ходе одной из бесед пару вопросов о своём будущем. Потом задал в ходе другой беседы ещё пару вопросов, и ещё... В ответ он получил подробную детальную информацию об основных событиях своей жизни вплоть до 1988 года.

В частности, ему было сказано, что его дочь, которая родится после окончания Второй Мировой войны, будет в детстве дважды очень тяжело болеть, но останется жива. Так оно в дальнейшем и случилось.

Однажды — в ходе то ли пятой, то ли шестой беседы — Иисус обронил непонятную фразу:

— Не бойся врагов своих. В часы страшных испытаний они не будут видеть тебя. Ты останешься жив и в огне клокочущем, и в руках палача.

Смысл фразы Рудов понял значительно позже. Арестованный фашистскими оккупантами, Константин Рудов был отправлен из Ростова-на-Дону в Германию, где попал в концлагерь под городом Дортмундом. В 1945 году англоамериканская авиация в короткий срок провела 26 массированных бомбёжек Дортмунда, а заодно и концлагеря. В громадном этом, интернациональном лагере погибли все, включая его охрану. В живых остался один-единственный человек — Константин Рудов. Сохранился о том любопытнейший документ, выданный бургомистром Дортмунда.

А в 1950 году, когда Рудов сидел уже пятый год подряд в советском концлагере подо Львовой как "немецкий шпион", стали в том лагере местные начальники шить белыми нитками "дело о заговоре заключённых". В течение нескольких дней они дёргали по ночам Рудова на допрос.

Другие заключённые избивались ими на таких допросах до полусмерти. Но вот чудеса: когда в комнату, где допрашивали, входил Рудов, следователи бегали по той комнате, кричали, махали кулаками, но приблизиться к нему не могли. Константин понял по их испуганным репликам, что едва они пытались подойти к стулу, на который по их приказу усаживался Рудов, как человек вместе со стулом растворялся в воздухе. А вокруг того места, где он только что сидел, возникала непроницаемая невидимая стена... Не желая, видимо, предавать этой странной "мистической" истории широкую огласку, начальство концлагеря поспешило избавиться от Рудова. Допросы вдруг прекратились, и его перевели в другой концлагерь.