|
Объяснить же, каков механизм автоматического письма, ни один из контактирующих пока не сумел. Единственное, в чем они бывают уверены, так это в том, что не они авторы написанных произведений. Это происходит помимо их собственной воли. “Все, что я писал, было ново, необычно, не характерно для меня. Не мои мысли, выводы, не мой жизненный опыт”, – рассказывал участник подобного эксперимента В. Баграмов. Функции психографа подчас сводятся лишь к одному: держать карандаш или ручку над листом бумаги, а тот движется сам, исписывая страницу за страницей. Более того, автор вообще может не знать язык, на котором пишет! Такие способности многократно демонстрировал бразилец Н. Мирабелли. Статью “О происхождении человека” объемом в 26 страниц он написал за полчаса по-французски, трактат по проблемам химии рождался примерно с такой же скоростью, но уже по-английски. “Буддистская апология” шла на китайском... Он писал на 28 языках мира, зная только три! Похоже, кто-то писал за него! Словом, психографию не отнесешь к редчайшим проявлениям окружающей действительности. Однако менее загадочной она оттого не становится. Но делать вид, что такого феномена в природе не существует, как это демонстрируют некоторые ортодоксальные представители науки, по крайней мере, безнравственно. Именно потому, что автоматическое письмо не столь редко встречается в обществе, Волжской группе по изучению аномальных явлений (ВГИАЯ) буквально с первых же шагов пришлось иметь дело с этим загадочным явлением. Одной из первых, с кем мы познакомились в начале наших исследований, была Евгения Ефимовна Ватейчкина, 1951 г. рождения, с высшим техническим образованием, проживающая в г. Волжском Волгоградской области. Ей диктовались стихи. Кем? Это осталось неизвестным. Скорее всего, душой умершего человека. То есть феномен относится к так называемому спиритизму – связи с потусторонним миром. Одно время, в 1990 г., рассказывала Ватейчкина, тексты шли буквально потоком; она не успевала, да и не желала их записывать, потому что отнеслась к ним как к болезненному состоянию психики. Основания для тревоги были: недавно умер отец, и Евгения переживала эту утрату мучительно. Но стихи были не о потере. Вернее, не столько о ней. Они были о том, над чем раньше она даже не задумывалась: “В те дни, когда душевное ненастье Собой, как тучей, солнце заслонит, И невозможным кажется мне счастье, И скорбной складки не стереть с ланит, Я от Земли, пружиня, оттолкнусь И полечу в заоблачную даль, И с высоты на Земли оглянусь - — 63 —
|