|
дел, шли чины... Я служил России! - Царской России. - Другой не было. - Положим, была и другая, оставим это. Но вы и после революции вели контрреволюционную пропаганду и агитацию. - Неправда! - Доктор, я знакомился с вашим делом... Не хотелось напоминать, но... Вот, пожалуйста. - Комендант раскрыл папку и полистал ее. - Вот! В вагоне поезда на участке пути между Финляндским вокзалом и станцией Удельная вели контрреволюционную пропаганду, есть свидетели. - Какая "пропаганда"?! Я ехал с приема с женой и дочерью... Два солдата и матрос говорили о революции. Я спросил: "Что же дала нам устроенная вами революция?" - Вот это и есть контрреволюционная пропаганда и агитация! В чистом виде. - Это ваша свобода? - Да, это свобода от контрреволюции, доктор. Идет гражданская война! Вот кончится, тогда... Но и тогда против революции говорить не позволим! Теперь уже дед не хотел обострять разговор перед своим освобождением. Страсти были накалены... - Ну хорошо, - сказал он. - Ваше дело. Я старый человек. Позволяете мне лечить - и на том спасибо. Будет надобность во мне - прошу, приму без очереди. - Без очереди, доктор, вы царских министров принимали... А мы люди простые, постоим и в очереди, придет нужда. - Не думаю. Не очень-то любят власть предержащие в очередях стоять. Все властители похожи друг на друга: встань ты, я сяду. Ты попользовался, теперь дай и мне. - Доктор, вот вы опять начинаете! Хотите обратно вернуться? - уже с раздражением осадил комендант. - Молчу-молчу!.. Но это еще Лев Толстой сказал о революционерах. - И с графа мы б спросили кое за что, будь он жив!.. Дед хотел едко ответить начальнику, однако сдержался. В канцелярии тюрьмы ему выдали нужные документы, делопроизводитель — 89 —
|