|
Матросы рассмеялись, посоветовали ему попридержать язык впредь, если он не хочет неприятностей, и отпустили. Бадмаев, увидев плачущую Елизавету Федоровну, спросил про дочь. "Ах, не все ли вам равно, где Лида, что с нами?" - с упреком сказала бабушка. Это, кажется, был единственный случай, когда она осудила его действия". Главным для П. А. Бадмаева всегда оставалась тибетская медицина. Все свои силы и знания он отдавал врачебной и научной деятельности и всю жизнь боролся за признание методов тибетской медицины. "Вполне сознаю, - писал он, - что эта наука сделается достоянием образованного мира только тогда, когда даровитые специалисты-европейцы начнут изучать ее". Дочь П. А. Бадмаева Лидия Петровна вспоминала, в частности: "Мне известно, что Петр Александрович получил официальное уведомление властей о том, что по желанию он может принять японское подданство - за него ходатайствовал японский посол - и с семьей выехать в Японию. Отец категорически отказался покинуть Россию. Между тем его белокаменную дачу на Поклонной горе с прилегающей к ней землей конфисковали, как и угодья на Дону и в Чите. А вот бревенчатый пятикомнатный особняк на Ярославском проспекте, в восьмистах метрах от Поклонной, записанный на Елизавету Федоровну, чекисты упустили. Хотя они бывали и здесь, но ограничились арестом Петра Александровича и тем, что прокололи штыками старинные картины в золоченых рамах - искали тайники с оружием. Бадмаеву оставили его приемную и кабинет на Литейном, а имение на Поклонной перешло в ведение военных властей. Там должна была стоять батарея. И мы все запасы лекарственных трав перевезли с Поклонной в находящийся поблизости мамин одноэтажный домик на Ярославском с чудесным садом с кустами сирени и жасмина. В нем жила наша домработница и моя няня Кулюша. Часть лекарств перевезли на Литейный. В этот период произошло событие, очень — 82 —
|