|
человеком, значит, она умерла не напрасно. Я считала дни и ночи, 64 пожидаясъ возвращения брата и молясь, чтобы он обрел покой, но когда он вернулся, его лицо было таким мрачным, что стало ясно: скорбь не покинула его. "Я был далеко от вас эти тридцать дней, - рассказал он-и я говорил все время с той, которой нет сейчас дреди нас. Я ел только то, что мог найти на земле или поймать в реке. Я не ел мясо животных и не пил ничего, кроме воды. Я спал под звездным небом, в холод и дождь, и я молился, чтобы кто-нибудь помог мне найти ключ к двери, отделяющей мир живых от мира мертвых. Иногда мне казалось, что я почти у цели, но ключ снова ускользал от меня, словно вода в камышовую трубку, и все начинало казаться бессмысленным. Больше я не могу. Я буду ждать, молиться и надеяться". Брат жил с нами, как прежде, но теперь он был спокойным и смиренным. Никто не слышал от него дерзкого слова, он не совершал чего-либо недоброго, но никогда не улыбался. Он ждал. Однажды ночью я проснулась рано, еще до рассвета, и не могла больше уснуть. Я тихо соскользнула с постели, чтобы не разбудить спящих сестер, и отодвинула занавес на окне. Луна серебрила гладь озера, так что оно казалось огромным зеркалом. Было полнолуние, но луна уже бледнела, ибо наступали предрассветные часы. Некоторое время я молча смотрела, зачарованная картиной ночного покоя, и потом увидела одинокую фигуру моего брата, стоящего на коленях на берегу озера и казавшегося изваянным из серебра. Он застыл, как камень, над водной гладью, будто в ожидании чего-то. Я не знала, сколько времени он стоял так. После той ночи я часто просыпалась и, подойдя к окну, всегда видела силуэт брата, застывшего над водой. Меня охватывало странное возбуждение, и казалось, что его бдения должны скоро закончиться. Должно же быть вознаграждено такое упорство! Наступило новолуние по прошествии месяца после первого случая. Я снова проснулась перед рассветом и подошла к окну. Мой брат, как всегда, — 52 —
|