|
один тот же ответ: покойники и покойницы были, но все похоронены в промежуток времени между полуднем и вторым часом; в третьем же часу по городу не могло идти похоронной процессии, тем более мимо дворца. Этими ответами герцо не удовольствовался; сыщики обошли все приходские церкви для опроса священников; не отпевали ли кого II января 1740 года? Отпевали только двоих: купчиху - у Пантелеймона и отставного полковника у Спаса в Колтовской, первую похоронили на Охте, второго на кладбище при той же церкви. И этого показалось мало "пытливому" Бирону. Все те, у которых были покойники с 5-го по II января, были приглашены к Андрею Ивановичу Ушакову (начальнику застенка) для допросов (впрочем, без пыток) - и все эти розыски не привели ни к чему. Между тем молва о похоронной процессии мимо Зимнего дворца разнеслась по всему городу. Какой-то дуралей спьяну сказал по этому случаю: "Экое времечко, и умирать-то не смей без спросу!" За это его постегали кнутом и сослали туда, куда Макар телят не гонял. Андрей Иванович Ушаков решил, что похоронная 390 цессия мимо дворца была кощунственным маскарадом, имевшим целью испугать императрицу. В этой глупой шутке заподозрили Артемия Петровича Волынского, когда начался его процесс... Тем дело и кончилось. В сентябре 1740 года, вскоре по возвращении императрицы из Петергофа, ее летней резиденции, в Зимнем дворце были новые чудеса. В тронной зале истопники, камер-лакеи и часовые видели двойника государыни: женскую фигуру ее роста, телосложения, как две капли воды на нее похожую, которая расхаживала по комнатам в короне и порфире. Об этом дворцовая прислуга и часовые говорили "под рукою", и до первых чисел октября 1740 года этот слух не достигал до государыни. На 8 октября часовой, стоявший в тронной зале, сообщил дежурному по караулу офицеру, что "собственными глазами" видел императрицу на троне во всех — 336 —
|